Сергей Путилов

ЗДЕСЬ МОЛЯТСЯ НА ЯЗЫКЕ ХРИСТА

Здесь молятся на языке Христа (Путевые заметки о Сирии)

М.: Благо, 2006. 144 с.

Предисловие

«Конфликт цивилизаций!», «Мировой джихад!», «Новый крестовый поход!», - каких только штампов не навешивают на нынешние непростые отношения между христианством и исламом. Тем, кого одолели мысли о «неизбежном» глобальном конфликте, я советую для снятия стресса поехать в Сирию. Мусульмане здесь ждут - не дождутся второго пришествия Исы (Иисуса), а христиане из уважения к Корану вместо вина причащаются соком изюма. А где вы еще увидите, чтобы магометане и «люди книги» - как они называют христиан, молились вместе, и поклонялись мощам одних и тех же святых? Терпимость отнюдь не мешает сирийцам быть истово верующими людьми, в том числе православными.

Благая Весть зазвучала в здешних краях еще при жизни Спасителя. “И распространилась молва о Нем по всей Сирии”, - говорится в Евангелии. Через эти безжизненные пустыни шли из Иерусалима в северную столицу Сирии - Антиохию апостолы Петр, Павел, Варнава. В горах Каламун жила ученица апостола Павла - Святая Фекла. Вера ее была так сильна, что когда она попросила Бога сделать проход в неприступных горах, Он расколол для нее скалу надвое. Современные христиане веруют в Господа нашего Иисуса Христа так же сильно, как и матушка Фекла. Если бы это было не так, то едва ли под алтарем церкви в Хомсе ими была недавно найдена истертая от времени каменная плита. В ее внутренней полости оказался … чудотворный Пояс Богородицы.

Сейчас, как и везде в мусульманских странах, здешним христианам живется не просто. Но благодаря гибкой политике президента Башара Асада в стране удается поддерживать межконфессиональный мир. Даже несмотря на потуги религиозных экстремистов, с некоторыми из которых мне довелось повстречаться на «дороге апостолов» из Дамаска в Антиохию.

Глава 1. Город Библии и Корана

Дамаск – альфа и омега человеческой истории. Здесь, согласно преданию, после изгнания из Эдема построили свое жилище Адам и Ева. И здесь же, как верят мусульмане, накануне Страшного суда спустится на Землю Иисус. Библейская земля, осколок небесного сада…

«Шам, Шам!», - перекрикивая друг друга водители призывают путешественников забираться в чрева автобусов, выстроившихся шеренгой вдоль бетонного бордюра. «Карадж» («вокзал») сирийского города Алеппо - это слишком громко сказано о загоне для четырехколесных «верблюдов» под открытым небом. Худой как жердь крестьянин в «арафатском» платке и пыльном халате, командует погрузкой в «пазик» жены и оравы ребятишек. Его слова тонут в оглушительном гвалте и кудахтаньи кур в клетках. С криками и смехом дети перебрасывают друг другу по цепочке птиц, туго набитые баулы, стянутые капроновой бечевой пакеты.

Пожилой шофер спешно рассовывает все это хозяйство по салону, чтобы освободить побольше места для пассажиров. Народ, впрочем, подобрался тертый. Черный как смола бедуин в длинном белом одеянии – галабее, и такого же цвета чалме. Цыганского вида женщины – курдки, позвякивают монетками, пришитыми по краям их пестрых платков. Несколько солдат, скромный студент с книжкой и четками в руке. Публика побогаче покупает билеты и степенно вплывает в громадный кондиционированный автобус «Мерседес» с резвым красным мустангом на борту.

Осколок рая

«Шам» - так местные, оказывается, называют Дамаск. Неожиданно один из темнокожих разбойников, подбегает ко мне и, сверкнув золотым зубом, выстреливает в упор: «Шам?!». «Дамаскус», - нерешительно отвечаю я. Он молча хватает мой рюкзак и тычками в спину нелюбезно проталкивает русского гостя в недра своего «железного верблюда». Четыре часа езды по иссохшей пустыне, местами разнообразящейся статуями покойного президента Хафеза Асада на лысых холмах, и вот я в сказке.

Происхождение названия города, что расстилается в зеленой долине у подножия громадной мрачной скалы точно не установлено. Существует несколько версий. Одна из них гласит: Дамаск происходит от арамейского «демашк», что означает «кровь брата или невинно пролитая кровь». В одной из пещер горы Касьюн, что тучей нависает над беспечным Шамом, оказывается, было совершено первое убийство в истории. Там, как повествует книга Бытия, коварный Каин убил своего родного брата Авеля. Теперь понятно, почему, когда я впервые из окна автобуса увидел Касьюн, у меня побежали мурашки по спине. Второе название города «Шам» имеет куда более миролюбивое происхождение. Это имя старшего сына Ноя – Сим, которое на симитских языках звучит как «Шем» или «Шам». Оба наименования, впрочем, прижились.

Средневековые арабские историки, а вслед за ними и горожане хором говорят, что, что возраст Шама надлежит отсчитывать от времен Адама и Евы. После изгнания из Эдема они-де обосновались именно здесь. Если это так, то выбор очень грамотный. Плодородная долина реки Барады, конечно – не райский сад, но тоже кое-что. Во всяком случае, такого количества тенистых деревьев, цветов, фигурно выстриженных кустарников, как в Дамаске, на иссушенном солнцем Востоке больше не встретишь нигде.

Пятитысячелетняя история Шама длинна и запутанна. Также, как и его узкие кривые улочки в лабиринтах старого квартала Баб Тума. Здесь со времен апостолов живут христиане. Минуем ворота каменной цитадели. Ныряем в темный тоннель крытого железной крышей и знаменитого на весь мир базара Хамидия. Только попав за каменные стены, защищающие исторический центр Дамаска, понимаешь, в чем его главное отличие от всех прочих столиц древних цивилизаций. Тех же Мемфиса, Трои, Фив. Если последние уже давно превратились в груды безжизненных руин, то огромный Шам обитаем до сих пор. Люди веками живут в одних и тех же домах, лишь надстраивая или достраивая то, что приходит в упадок. Для торговцев черная копоть на стенах лавки и толстый слой пыли, которые покрывают блюда, кувшины и кальяны в грязной витрине - своего рода «знак качества», который показывают клиенту. Зачем стирать? Всему этому сотни лет, здесь торговали еще мои деды и прадеды… И чихали, тряся бородами и чалмами, поднимая с поверхности антиквариата столбы пыли.

От Адама атмосфера непрерывно отдыха, фиесты передалась и современным жителям. Все в руках Всевышнего, а значит, к чему чрезмерно надрываться? В раю, как известно, Адам не трудился. А Дамаск – хоть микроскопический, а осколок рая. Труд здесь в легкость. Торговля - не самоцель, а средство получения удовольствия от общения с остроумным собеседником, возможность себя показать и на людей посмотреть. Повсюду среди запахов пряностей, шафрана и мускуса разлита атмосфера ленивого благодушия. Сейчас знойный полдень – время, когда деловая и всякая другая активность замирает. Лишь богомольцы бредут на пятничную молитву к воротам мечети Омейядов. Пятница – святой для мусульман день, так что сегодня открыты только лавки христиан.

Несмотря на сорокаградусную жару, на узких улочках старого города не развернуться. Что же тут происходит ночью, когда в опустившихся прохладных сумерках жизнь оживает по-настоящему? Общее население сирийской столицы перевалило за 2 миллиона. Снаружи цитадели, где сияние огней неоновых витрин и ультрасовременные небоскребы, проблемы перенаселенности нет. Новый город растет вширь, поглощает новостройками километры зеленой долины, карабкается на склоны горы Касьюн. А здесь, внутри крепостных стен, где в старинном районе Баб Тума компактно проживают «люди книги» - христиане, евреи, конечно, уже тесновато.

«Улица, называемая Прямой»

Такси? Нет – спасибо. Еще чего, хватит с меня и российских «бомбил», а тут еще отстегивай этому бедуину в сандалях и галабее. В офисе министерства туризма Сирийской Арабской Республики, что на улице 29 мая мне только что вручили превосходную карту города. Там все христианские святыни не просто обозначены, но даже нарисованы в цвете. Полтора часа плутаний в паутине извилистых закоулков, из которых, кажется, уже не выберешься никогда. Вот и знаменитая «улица, называемая Прямой».

Именно сюда, согласно «Деяниям апостолов» Христос привел ослепшего фарисея Савла, чтобы вернуть ему зрение и обратить злобного гонителя христиан в великого «апостола язычников» Павла. «Прямая» улица, такая и есть на самом деле. Большая редкость, кстати, для старого Дамаска с его многочисленными извилистыми закоулками. Длинные ряды лавок с разноцветными коврами, цирюльня, булочные, карандаш мечети соседствует с православным храмом. Мимо античной арки, в тени которой я укрылся от палящих солнечных лучей, шустро бегают машины, тарахтят мотоциклы, процокал копытами вислоухий ослик с огромным мешком на спине. Вслед за ним трогаюсь в путь и я. На повороте мы расстаемся.

Баб Тума - это настоящая «улица церквей». Шагая по ней от великолепного греческого Собора Пресвятой Богородицы, словно совершаешь путешествие в историю нескончаемых разделений и уний, которыми, к сожалению, изобиловала история сирийского христианства. Иссохшая земля Сирии в этом случае дала обильный урожай. Вот, например, яковитский храм Святого великомученика Георгия Победоносца. Громадный белокаменный собор с лепным изображением святого в обрамлении арабской вязи над входом. В огромном зале, озаренном светом хрустальных люстр, толпится народ. Я попал на крестины младенца. Родственники сидят на скамейках. Счастливая мамаша принимает дитя из рук священника. Мальчишка одет в атласную белую распашонку с золотым крестиком на красной ленте поверх. Девушка с подносом обходит всех, предлагая сладости. Мне достается большая шоколадная конфета. «Шукран»! (Спасибо). Христос с высоты огромного купола строго смотрит на меня. Сегодня пятница, постный день... Путешествующим - можно? Господь держит руку в благословляющем жесте. Читаю про себя молитву, с удовольствием съедаю яковитский гостинец и, перекрестившись по-русски (а не от левого плеча к правому, как они) выхожу на улицу.

Чуть поодаль утопает в цветах белый храм Ордена лазаритов с уютным двориком и фонтаном. Женщина – католичка в черном платье и платке положила руку на старинную кованую ограду церкви и закрыла глаза. Молится. Несколько особняком стоит богатый армянский собор Святого Месроба. Армянская община выделяется зажиточностью на фоне мусульман и даже христиан. Когда арабы-кочевники покорили Сирию, то опыта государственного управления у них не было никакого. Пришлось взять на службу старый византийский бюрократический аппарат. Такое положение сохраняется и по сегодняшний день. «Белые воротнички» в нынешней Сирии в основном - христиане. Дети «неверных» получают более качественное европейское образование, умеют хорошо устроиться в жизни. Уровень жизни и элементарной чистоты в этих кварталах выше, чем в среднем по стране, что нередко служит предметом зависти и несправедливых обвинений.

Прямо посередине двора памятник: расколотая дуга, напоминающая купол храма из серого гранита. Две ее части символизируют трагедию армянского народа. В начале ХХ века турецкие власти уничтожили более миллиона армян. Древняя нация оказалась разделенной на две части между Кавказом и Турцией. Армяне, спасая свои жизни, бежали в Сирию, в основном в Алеппо и Дамаск. Так в стране появилась вторая по численности после греческого Антиохийского Патриархата община христиан. Под навесом сидит каменный Святой Месроб, просветитель армян. На коленях у него свиток, испещренный узорами армянских букв, которые он же и придумал.

Улица Баб Тума идет странными зигзагами, которые образуют обшарпанные выступы каменных домов. На одном из таких выступов попадаю в «пробку». Старенький «Фольксваген-жук» и тяжело груженая повозка с овощами застряли между стен и не дают проехать друг другу, несмотря на истошные крики ишака и душераздирающие гудки клаксона. Поразительно, но водителя машины и погонщика ишака эта ситуация, похоже, не столько раздражает, сколько забавляет. Сирийцы – вообще народ жизнерадостный. Когда тебя колотят семь тысяч лет подряд все кому не лень – хетты, ассирийцы, египтяне, арабы, турки, французы, начинаешь относиться к этому как шутке, пусть и грустной.

Особенно тягот и лишений в этом благословенном краю довелось хлебнуть христианам. Сейчас за плотно закрытыми резными ставнями и каменными стенами домов они прячутся лишь от полуденного солнца и нескромных взоров. А часто бывало гораздо хуже. Однажды, в уже «просвещенном» ХIX веке мусульманские фанатики в одночасье вырезали 10 000 жителей этих кварталов. Но те, кто исповедуют Христа, а это почти каждый десятый житель Сирии, твердо помнят евангельскую истину о том, что «многими скорбями подобает нам внити в Царствие Небесное».

Нынешняя обстановка в Сирии благоприятствует немусульманским общинам. Под жестким управлением династии Асадов эта страна постепенно начала превращаться в светское государство. Вместо учения Магомета партия БААС создала свою «религию» - «панарабизм» Огромные портреты застенчиво улыбающегося президента, его покойного старшего брата – десантника в камуфляже и черных очках, и Асада – старшего развешены везде где только можно. Ислам, вера подавляющего большинства сирийцев, хотя и пронизывает все поры общества, но формально отделена от государства. Так что христиане впервые за последние 1300 лет наслаждаются религиозной свободой. Однако сколько это продлится никто не знает.

Дело в том, что молодой руководитель страны Башар Асад, представитель религиозного меньшинства – алавитов, которых в Сирии как и христиан менее десятой части населения. Удерживать власть ему удается благодаря опоре на разветвленную сеть тайной полиции - «мухабарак», и сильную армию. В 1982 году вся эта мощь обрушилась на головы мятежных «Братьев мусульман», окопавшихся в древней Хаме. При штурме города с применением танков и артиллерии тогда погибли 20 000 мирных жителей. Этого сирийцы не забыли. Весной 2004 года террористы превратили респектабельный дипломатический квартал Дамаска в арену побоищ. Внутри страны идеи исламского фундаментализма, к сожалению, получают все большее распространение.

Этому немало способствует иракский «подогрев». Войну в соседнем государстве многие сирийцы все более склоны рассматривать не как войну с иракцев против Америки, а как конфликт между исламом и христианством. Например, первый вопрос, который мне задали сирийские студенты-мусульмане был: «Как вы относитесь к войне в Ираке?». И лишь после пятиминутной лекции о том, что Россия за мирное урегулирование конфликта и вообще исторически мы – друзья арабов, беседа заладилась. Закончилась, она правда, по их настоятельной просьбе в мечети, и неожиданным предложением… принять ислам.

«Собирайте!»

Всего последователей Иисуса в Дамаске по разным оценкам от 30 до 50 тысяч – капля в миллионом магометанском море. В то же время, унизительный статус зиммиев – покоренного населения, которое долго платило мзду за право жить на этом свете, имел и обратную сторону. Мусульманские притеснения стали хорошим лекарством, заживляющим глубокие раны, нанесенные расколами и борьбой против них. В Сирии как нигде чувствуешь, что хотя христиане и разделены догматами на разные направления, но все же все мы одной веры. Наверное, поэтому именно здесь и произошло в 1982 году чудесное событие. В доме молодой девушки по имени Мирна вдруг замироточила привезенная из России икона Казанской Богородицы. За этим последовало множество исцелений: парализованные, больные полиомиелитом, слепые люди выздоравливали от одного прикосновения к чудотворной иконе. Среди исцеленных не только христиане, но и много мусульман. Последователи Магомета вообще очень почитают Мариам, мать «пророка» Исы (Иисуса). В одном из откровений Мирне Богородица сказала: «Церковь Христа – одна. Потому, что Он – один. Кто разделяет, тот грешник, в нем нет любви. Собирайте!».

Улица совсем сужается. Поворот направо. Тесная подворотня задавлена стенами средневековых домов. Фасады превращены в доску объявлений. Листовки со странными фотографиями людей, подписями на арабском и изображениями креста. Некоторые в черной рамке. Это не розыск преступников. Просто здесь так принято извещать родственников, знакомых о важных семейных событиях: крестины, свадьба, похороны. А вот за чугунной решеткой и знаменитый «дом Святого Анании». Под современной постройкой в сумрачном подвале дома скрыта одна из первых катакомбных церквей. Тесная комнатка с двумя рядами деревянных скамей. Изъеденные временем известняковые блоки сочат влагу с полукруглого свода. После того, как Дамаск поджарил тебя на солнце, приятно погрузиться в сырой и прохладный воздух подземелья. Кованый квадратный фонарь выхватывает из темноты бледные лица посетителей. За исключением современной иконы, изображающей обращение апостола Павла, да вазы с цветами на низком столике все как тогда … две тысячи лет назад. Именно здесь произошло поворотное событие в истории человечества.

Вот что говорится об этих достопамятных событиях в «Деяниях апостолов». «Дыша угрозами и убийством на учеников Господа», направлялся в Дамаск фарисей Савл. Ярый преследователь христиан, он не удовольствовался расправами в Иерусалиме, но испросил у синедриона разрешения поехать в Дамаск. Неожиданно на подходе к городу его осиял свет с неба. Фарисей упал на землю и услышал голос: «Савл! Савл! Что ты гонишь меня? Трудно тебе идти против рожна». Ослепшего от потрясения гонителя, спутники по слову Господа привели в этот самый дом, где тайком собирались христиане. Савл не принимал пищи, и не утолял жажды в течение трех дней, ждал, что будет дальше. А на четвертый к нему по велению Божию пришел последователь Христа по имени Анания. Он исцелил Савла наложением рук и нарек ему имя Павел. Через «апостола язычников» Иисус даровал спасение не только иудеям, но и всем народам, включая и нас - русских.

После выхода из подземной церкви, глаза не сразу привыкают к яркому арабскому солнцу. Пустынными закоулками продвигаюсь в сторону ворот «Баб Киссан». Стайка подростков при помощи баллончиков с краской старательно покрывают арабскими «граффити» стену средневекового дома. Завидев меня, стремительно убегают. Это только для нас побывать здесь, все равно, что посетить музей. А они здесь живут. Крепостные врата Баб Киссан, сложены из громадных известняковых блоков. Раньше это был просто участок стены. Знаменитым это место стало после того, как из вот той бойницы наверху, в корзине был спущен апостол Павел. После того, как вместо гонений на христиан «Савл» к ужасу иудеев неожиданно сам стал проповедовать учение Иисуса, они сговорились его убить. Римские солдаты круглые сутки стерегли выходы из города. Кроме одного. Наверное, они решили, что в такую узкую амбразуру никто не сможет пролезть. И просчитались. Однажды темной ночью друзья апостола тайком привели Павла на эту стену и, посадив в большой плетеный короб, на веревке спустили вниз. Апостол был спасен и смог начать предписанную ему Богом проповедь среди язычников. Сейчас ворота перестроены, в них появилась небольшая церковка – латинский храм в честь апостола.

В ожидании второго пришествия

Когда переступаешь невысокую преграду в воротах, отделяющих мечеть Омейядов от внешнего мира, шум многолюдного базара Хамидия, мирская суета остаются снаружи вместе с обувью. Огромное сооружение, представляющее собой странный гибрид мечети и православного храма, несомненно, главная достопримечательность Дамаска. Здесь хранится голова Иоанна Крестителя, которую отсекли по приказу царя Ирода. Это место одинаково свято как для мусульман, так для христиан, только магометане почитают пророка под именем Яхья. Десять тысяч мастеров десять лет воплощали в камне распоряжение халифа Валида бен Абд-эль-Малика, «построить мечеть, какой не было и не будет». Она должна была символизировать могущество империи Омейядов, распростершейся от Инда до Пиреннев. Нужно сказать, замысел удался.

Мощные глухие стены отделяют мечеть от шумного города. Внутренний двор вымощен квадратными каменными плитами, отполированными до зеркального блеска, и имеет форму прямоугольника размером с три футбольных поля. Только шелест длинных халатов правоверных, воркование голубей, да детский смех нарушают священный покой древней площади. Поначалу я растерялся. Никто не знает, где здесь гробница Иоанна Крестителя. Хорошо, француз подсказал. Длинноволосый парень в драных джинсах, сидит на каменном полу и глубокомысленно поглощает банку «Кока-колы». Присаживаюсь рядом. «Джон Баптист? - усмехается он, - ты бы еще спросил у них, где здесь баптистерий. Муслимы зовут его Яхья. Иди вон в те ворота под мозаикой». Кстати, насчет крещальни он, оказывается, не шутил. В восточной части бывшего храма Св. Иоанна Крестителя до сих пор стоит мраморная купель с жертвенником. Правда, здесь уже 1300 лет никого не крестили.

Со двора в зал ведут 22 двери. Подхожу к центральным воротам. Фасад бывшей церкви украшает громадное мозаичное панно с изображением полноводной реки, деревьев, города. Золотая смальта играет на солнце. Изображения людей, согласно Корану – отсутствуют. Тем не менее, в эпоху средневековья благочестивая мусульманская рука замазала одно из чудес света известкой. Лишь в 1924 году, после французской оккупации Сирии, ученые расчистили шедевр, и столетия спустя мозаика вновь засияла первозданной красотой.

Внутренняя планировка молельного зала повторяет византийскую базилику. Два ряда колонн с коринфскими капителями делят зал на три продольных нефа. Ступаю босиком по теплому ковровому ворсу. Сейчас здесь слышится только шепот магометанских молитв. А ведь первые семьдесят лет после захвата Дамаска здесь звучала литургия. Мусульмане и христиане молились вместе, заняв разные концы базилики. Лишь в 705 году халиф Валид приказал перестроить православный храм в мечеть. Грандиозное сооружение Омейядов стало для магометан третьей по значению мечетью в мире, а «кафирам» («неверным») было предложено молиться где-нибудь в другом месте.

Зал для молитв огромен. Своды устремляются к куполу. Изящные крутые арки, опираются на ряды мощных коринфских колонн. В центре - небольшой мраморный мавзолей с зеленым куполом и такого же цвета стеклянными окнами. Это гробница Иоанна Крестителя, который заставил мусульман относиться к себе с глубочайшим почтением после одного случая. В 708 году во время расчистки территории под фундамент был случайно обнаружен подземный склеп. Оказалось, что, по местному преданию, в нем покоится голова Святого Иоанна Крестителя. Халиф Валид решил тут же избавиться от христианской святыни. Однако, едва его руки коснулись черепа, на халифа нашло оцепенение — он не мог даже двинуться. Узрев в этом знак свыше, владыка повелел соорудить для реликвии специальный саркофаг и оставить его внутри новой мечети. Так у магометан возникло нечто культа Святого Иоанна. Близ гробницы на коврах всегда сидит множество «правоверных». Шевеля губами, они перебирают четки и листают Коран. Усердное благочестие, хотя и пустое. Как я узнал, этим людям ничего не известно о главном событии в жизни пророка Яхья - крещении Спасителя.

Внешняя стена мечети подпирает небосвод шпилями трех минаретов. Один из них, похожий, на воткнутый острием вверх восьмидесятиметровый карандаш, построен в честь «Иса бен Мариам» - «Иисуса, сына Марии». Его воздвигли в 1347 году. По местному поверью, накануне Страшного суда Иса спустится к белому минарету, положив руки на крыльях двух ангелов. Имам даже каждый день стелит новый ковер на том месте, где должна ступить Его нога. В Сунне есть описание внешнего вида Исы: «Как только вы его увидите, сразу узнаете. Он среднего роста. У него белое и доброе лицо. На нём будет белая одежда. Волосы его будут выглядеть мокрыми, даже если их не коснулась вода». Ислам и христианство переплелись в Сирии очень тесно.

После своего чудесного прозрения бывший фарисей Савл, ставший отныне «апостолом язычников» Павлом, держит путь на север. Цель его путешествия – Тарс, откуда он родом. Сейчас это один из крупнейших туристических центров на Средиземноморском побережье Турции. В родных пенатах, впрочем, Св. Павел задержится не долго. Очень скоро Евангельское служение призовет его в Антиохию. Тогда она была столицей римской провинции Сирия. Здесь они вместе с апостолом Варнавой создадут Церковь. Под именем Антиохийский Патриархат славный центр сирийского православия существует и поныне. Но до туда еще добрых пол тысячи километров.

Глава 2. Здесь молятся и поют на языке Христа

«Если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет»

(Евангелие от Матфея 17:20)

Микроавтобус с намалеванными на бортах краской цитатами из Корана резво бежит на север по залитой солнцем равнине. Поворот на проселочную дорогу. Кругом расстилается безжизненная Сирийская пустыня с непременными статуями покойного президента Хафеза Асада на вершинах. Впереди белеет известняковый хребет Каламуна. В его расщелинах укрылся монастырь первой христианской мученицы - Святой Феклы.

До слоистых, словно бабушкин пирог, скал уже рукой подать. Асфальтовая дорога забирается все выше. Двигатель «пазика» надсадно рокочет, выбивается из сил. Деревня Маалюля расположена на высоте 1,5 километров выше уровня моря. В салон через люк в потолке врывается раскаленный воздух. Он приносит лишь иллюзию свежести, больше обжигает лицо и горло. Хорошо, что я догадался перед отъездом купить литровую бутылку местной воды. Чуть немного, и она бы закипела. Хотя вчера по телевизору и передали, будто в пустыне днем «всего» около 45 градусов по Цельсию. Август.

Ну вот, кажется, уже миражи начались: посреди марсианского ландшафта раскинулись виноградники, зеленеют крестьянские поля. Однако, это не оптический обман. С гор в долину стекает мелководная речка. Она дает жизнь чудному оазису с крохотной деревушкой и обителью матушки «Таклы» на ее окраине.

«Стопроцентный славянин»

Автобус последний раз фыркнул, уткнулся передними колесами в бетонный бордюр. С асфальтовой стоянки, куда пристал наш четырехколесный верблюд , необычный поселок виден как на ладони. Потрясающее зрелище вполне достойно кисти художника-модерниста. Кубы двух - трехэтажных домиков – «мазанок» – пирамидой громоздятся по склону горы. Увитые виноградными лозами балкончики, черные амбразуры окон, арки, приставные лестницы для того, чтобы ходить в гости к соседям сверху и снизу.

Дело в том, что плоские крыши нижних домов служат уютными двориками для жильцов наверху. Верхние этажи, в свою очередь, акробатически держат на плечах следующий ярус жилищ. И так далее, до самого верха.

Пирамиду венчает белая полусфера «обсерватории» с большим крестом, который, как принято на Востоке, смотрит во все стороны света. Ряды окон бойниц, стройная колоколенка. Это древний монастырь святой Феклы. Рядом, словно в напоминание христианам, кто здесь все-таки хозяин, воткнута спица минарета. К счастью, трения на религиозной почве здесь большая редкость. Обитателей Маалюли отличает веротерпимость, если не сказать более. Об этой особенности деревни, впрочем, чуть позже.

Этот автобус, оказывается, последний. «Если хочешь сегодня вернуться в Дамаск, а не спать где-нибудь в пещере, то поторапливайся», - бросил мне напоследок молодой румын-спелеолог и, сгибаясь под тяжестью громадного рюкзака, бросился догонять свою компанию. «Им что, Карпат мало»? - мелькнуло в голове.

Но я был несправедлив. Таких древних пещер, как в Маалюле, больше нет нигде в мире. Сначала в них жили древние кроманьонцы. Потом здесь обосновались пришельцы - арамеи. Место им понравилось, и кочевники решили не возвращаться в свою родную Месопотамию. Место уж больно хорошее. Горная речка струит прозрачные воды, деревья отбрасывают длинные прохладные тени, благоухают цветы. Кроме того, в случае опасности всегда можно забраться в горы и пересидеть многочисленных в этих краях завоевателей. Чьи армии тут только не проходили: хетты, египтяне, ассирийцы, македонская фаланга.

В римскую эпоху, вслед за святой Феклой, эти места облюбовали христианские отшельники. Узкая щель в скале, куда едва может протиснуться взрослый человек. Неглубокая выбоина, пригодная только для стояния, но бесполезная, чтобы укрыться в ней от летнего зноя, пронизывающего ветра или дождя. Вот и все «апартаменты» древних аскетов. Чем можно измерить величие духовного подвига этих святых людей, добровольно терпевших немыслимые лишения? Вспоминается, что именно Сирия дала монашеству такой вид аскезы, как столпничество. Симеон Стилит, к примеру, простоял на вершине двенадцатиметрового столба целых сорок лет! В наши дни бесчисленные расщелины и пещеры Каламуна стали объектом «паломничества» спелеологов и археологов из всех стран мира. Полет мысли был прерван самым бесцеремонным образом.

«Ахлабон!» - хлопнул меня по плечу усатый янычар. Вздрогнув от неожиданности, я отступил на шаг и на всякий случай нащупал в наружном кармане рюкзака тяжелый армейский бинокль. Народ тут мирный, но, кто знает? Я помотал головой - не понимаю. «Ассалям алейкум!» А, другое дело. После традиционного восточного приветствия смуглый толстяк в белой рубашке, такого же цвета брюках и сандалиях на босу ногу поинтересовался, откуда я. Вяло отвечаю: «Москва». «Да ты что, из России!?» - неожиданно на чисто русском выпаливает он. Как выяснилось, этот товарищ десять лет прожил в Астрахани, учился на врача, женился на русской. Затем перебрался в Турцию, Что-то там не заладилось, и теперь он с семьей живет в этой горной деревушке, лечит односельчан за умеренную плату. Но не только. Оказывается, они с супругой еще ставят для местных жителей спектакли: Чехов, Островский. Говорит, «заболел» русской классикой еще в Астрахани, когда был студентом. Отвечаю ему, что тогда бы уж в России и оставался, все равно считай «наш человек». «Конечно, я русский», - гордо отвечает он, и с этими словами поворачивает свою голову в профиль, чтобы я лучше разглядел его мясистый восточный нос-брюкву. «Стопроцентный славянин!», - подтверждаю я.

Закончилось все тем, чем неминуемо заканчивается встреча земляков - приглашением заглянуть в гости на ужин. В гостеприимной Сирии такие «заглядывания» порой могут длиться неделями, уж это мне хорошо известно. Но как же тогда я попаду сегодня вечером в Хомс, где нужно быть хоть тресни? Приходится отказаться. Сказать, что я обидел человека, значит не сказать ничего. Одним словом «нет» я буквально убил его. Даже усы как-то уныло обвисли. Чтобы хоть как-то утешить несчастного, обещал обязательно погостить у него, когда приеду в Маалюлю в следующий раз.

Как выяснилось в ходе беседы, странная абракадабра, с которой началось мое знакомство с жизнерадосным маалюльцем, это просто «добрый день», только по - арамейски. Конечно, я бы мог быть и сообразительней. Ведь каждый православный хоть немного, а знает этот древний как гора Каламун язык. Помните? «Талифа куми!» («девица, встань!»), сказал Иисус и воскресил мертвую девушку. Каждый раз, читая в Евангелии это место, мы недоумеваем: что это за непонятные слова, как они сюда попали? Это арамейский язык, на нем говорил и проповедовал Христос. После арабского завоевания древнее наречие повсеместно вымерло. За исключением трех крохотных горных деревушек к северу от Дамаска. Одна из них - Маалюля, обитатели которой до сих пор говорят на языке Спасителя. Впрочем, как я понял, русский для некоторых из них – тоже родной.

В гостях у первомученицы

По осыпающимся камням мой путь лежит узкими закоулками к вершине горы. Там, в скальной расселине, прячется от нескромных взоров монастырь святой Феклы. Сложенная из пыльных известняковых блоков стена, кажется, никогда не закончится. Высокие чугунные ворота, с кованым крестом наверху. Вход. Никакой охраны. Насельницы, а это около полусотни монахинь и девушек-сирот, видимо, чувствуют себя в полной безопасности под покровительством «матушки Таклы». Каменная лестница. Небольшой каменный двор, опять подъем. Обитель разрасталась от пещеры праведницы сверху вниз, по склону горы. Так что, чтобы попасть в святилище, нужно подняться по ступеням монастыря-небоскреба к самой вершине Каламуна. Далеко внизу, на самом дне ущелья, в наступающих вечерних сумерках рассыпался огнями поселок Маалюля. Ни шагу назад, только вперед, точнее - вверх.

Вход под арку. На ней прикреплена черная доска с надписью мелом: «Уважайте святое место. Молитесь тихо. Не курите». Для большей доходчивости переведено на три языка: арабский, русский, английский. Темный коридор. Сувенирная лавка со стеллажами книг, одна из которых называется «Арабы и евреи». С Израилем у Сирии после пяти проигранных войн и оккупации Голанских высот отношения, мягко говоря, натянутые. Антиохийская Православная Церковь вслед за официальным Дамаском тоже резко осуждает «экспансионистскую политику сионистского режима». Любопытно, что книга написана по-русски. Покупаю редкую кассету с записью богослужений монастыря, которые здесь ведутся на арамейском языке.

Надо же, икона Богородицы Зэйтунской. Такие я видел в коптских церквях в Египте. В конце шестидесятых годов в Зэйтуне (пригород Каира) сотни тысяч мусульман и христиан-коптов были свидетелями явлений Девы Марии. Матерь Божья с нимбом из золотых звездочек в длинном, ниспадающем до босых стоп одеянии, и в голубой накидке на плечах, стоит, милостиво распростерши руки к плещущемуся внизу людскому морю. Из кистей ее рук бьют фонтаны света. Спрашиваю, указав на икону, у пожилой наставницы, которая приглядывает за молодыми послушницами: «вы что, монофизиты»? «Православные», - строго отвечает она. Понятно, шутки здесь неуместны. Про себя отмечаю, что наша Церковь, да и Антиохийская тоже, официально пока не признали каирского чуда. Тем не менее, почитание Богородицы Зэйтунской идет стихийно. Такие же иконы я затем видел на севере Сирии, в православном храме Пояса Богородицы (г. Хомс), в Дамаске.

Очередной подъем по истертым ступеням, – и вот я уже на втором монастырском ярусе. Белый четырехэтажный корпус, где проживают монахини, больше напоминает респектабельную гостиницу. Типовые комнатки-кельи с наглухо закрытыми ставнями выставили наружу коробки кондиционеров. Балкончики с рядами пышно цветущих растений в горшочках - видна заботливая женская рука. Посередине двора – фонтан со львами. Церковь Иоанна Крестителя в плане представляет собой базилику. Великолепный иконостас с иконой святого в виде «Ангела пустыни». Два ряда пустых деревянных скамей. Тихо мерцают свечи в наполненном песком шандале. Знакомый аромат воска и ладана. Выхожу из храма и направляюсь к очередной лестнице с железными перилами – до пещеры еще шагать и шагать. Табличка с надписью «Святилище Святой Феклы» указывает стрелкой направление поиска.

Две тысячи лет назад сюда, спасаясь от преследователей-язычников, прибежала юная христианка по имени Фекла. Когда дочь правителя Иконии (это в современной Турции) под впечатлением от проповеди апостола Павла дерзко отвергла древних богов и объявила себя христианкой, правитель приказал сжечь ее живьем. Но Бог заступился за смелую отроковицу. На ясном небе неожиданно собрались тучи. Упали первые тяжелые капли дождя, и вот уже хлынул настоящий ливень. Костер погас, не дав совершиться злодеянию. Тогда Фёклу бросили в яму с голодными львами. Но дикие звери стали ластиться к ней, как домашние кошки. На мученицу напустили ядовитых змей, но и они не причинили ей вреда. Наконец, подпольно действовавшие в городе христиане помогли несчастной бежать.

Сначала она добралась до Антиохии. Оттуда ее путь лежал на юг, в римскую провинцию Сирия. В дороге мученица неустанно проповедовала учение Иисуса Христа. Враги искали ее, чтобы убить. И вот измученая долгой погоней Фекла в изнеможении опускается на колени перед острыми, как клыки льва, отрогами горы Каламон. Огромная, до самого неба, скала непреодолима. Спасения нет. Преследователи уже близко, горное эхо разносит стук лошадиных копыт. Девушка обращается к Богу с пламенной молитвой. Последней. И тут происходит чудо. С чудовищным грохотом могучая скала от земли до облаков раскалывается надвое.

Среди тучи пыли, песка и сыплющихся сверху каменных обломков, виден узкий извилистый проход. Девушка бросается туда, и, вскарабкавшись на гору, прячется здесь, в одной из бесчисленных пещер, которыми изобилует Каламун.

В наши дни грот превращен в церковь. Святилище, где находятся древний алтарь и мощи Святой Феклы, отделено от основного пространства каменной стеной. Через весь свод тянется морщинистая ветвь зеленого платана. Сквозь арку могучее дерево выбросило зеленые руки-ветки наружу. Почерпнув ковшом воды в роднике, с удовольствием поглощаю ледяную влагу. В этой же небольшой пещерке, где святая спряталась от погони, она и провела оставшиеся годы. Прослышав о праведной жизни ученицы апостола Павла, к ней потянулись местные жители - язычники. Безнадежно больные и калеки получали исцеление, лишь испив несколько глотков из источника, по молитвам святой наделенного чудесной силой. После этого многие сразу же решали креститься. Когда Фекла умерла, ее похоронили в этом же увитом плющом гроте. Его своды до сих пор сочат чистую как слеза младенца влагу. После смерти праведницы чудеса не прекратились. Вскоре Феклу причислили к лику святых и объявили первомученицей. Так в Маалюле появился один из древнейших христианских монастырей.

Монахиня отпирает старинным ключом окованную железом дверь. Тусклый свет лампад выхватывает из темноты старинный мраморный иконостас. Посередине, вместо Царских врат, небольшое зарешеченное окошко. Там, между иконами Богородицы и Спасителя, хранятся чудотворные мощи первомученицы. Зажигаю мягкую восковую свечу, ставлю ее в мраморный подсвечник. Слева на красном бархате вывешены серебряные, в натуральную величину руки, стопы ног. Так исцелившиеся люди благодарят святую Феклу. Среди них, как я узнал, много и мусульман.

Вместе с последними посетителями неохотно покидаю обитель. Поворачиваю от уже знакомых чугунных ворот направо, и по тропинке шагаю к узкой расщелине. Ее ширина достаточна как раз для того, чтобы в скальный разлом мог пройти человек. Это и есть знаменитая «маалюля», то есть «проход», который Бог сотворил для спасения праведницы. Поразительно! Если повинуясь сверхъестественной силе отвесные скалы вновь сошлись бы, то они точно попали бы друг в друга, как конструктор «Лего». Когда делаешь туда первый шаг, от этих мыслей становится немного не по себе. По другую сторону расщелины открывается библейский пейзаж.

Желтые склоны покрыты редкой растительностью. На вершине противоположной от обители cв. Феклы стороны разлома высится куб с полусферой и маленькой башенкой, увенчанные крестами. Это католический монастырь святых мучеников Сергия и Вакха. Римские легионеры, они были замучены императором Максимианом за отказ поклониться языческим идолам.

А это что за «стоянки древнего человека»? Перед пещерами, которыми изобилует горный склон - черные остатки огромных костров, камни покрыты копотью. Это не кроманьонцы, которые, по свидетельству археологов, жили здесь лет эдак 50 000 назад и исчезли, очевидно, в результате Потопа. Трижды в год, согласно древней традиции, жители Маалюли зажигают огни в честь своих святых. Это происходит 24 сентября, в день святой Феклы, 7 октября в память о мучениках Сергии и Вакхе. А также 14 сентября, когда здесь отмечается праздник Воздвижения (Обретения) Креста Господня. В дни «фестивалей света» селение и близлежащие горы озаряются кострами и фейерверками. Самый большой костер зажигается на горе над ущельем в память о 325 годе, когда в Иерусалиме св. императрицей Еленой, матерью св. Константина, был найден Крест, на котором распяли Христа. Для скорейшего сообщения радостной вести в Константинополь, на вершинах холмов тогда зажгли сигнальные костры. Эта традиция сохранилась и поныне. Маалюльцы всем селением идут в горы, соревнуются чей костер горит больше и дольше, поют свои древние песни на языке Господа.

Глава 3. Умм Зуннар или Пояс Богородицы

Фары автобуса выхватывают из черноты арабской ночи острые как сабли листья пальм, густые «кровавые» лужи на асфальте, обшарпанные фасады домов. Двухчасовое ралли на скрипучем «пазике» по Сирийской пустыне и вот мы уже въезжаем в город Хомс. Свет в салоне выключен. Утомленные дорогой пассажиры спят вповалку. Хотя не все… Закутанная в длинный халат фигура с горящими под кустами черных бровей глазами и искаженном злобой лицом пробирается ко мне между рядов. В руке сарацина зажат…ятаган! Ах, нет, это всего лишь сложенный пополам журнал. Что- то у меня воображение разыгралось. Это помощник водителя. Он подошел сообщить: приехали, мне выходить.

Оказаться в незнакомой стране - ночью, посреди каких-то мрачных трущоб, где оставил меня только что скрывшийся во мгле автобус, ощущение, доложу, не из приятных. Такси! Желтая легковушка с родными «шашечками» на борту сворачивает к бордюру. Кодовое слово: «фундук»! (гостиница) возымело действие. Трогаемся. А Хомс, оказывается, не такое уж и мрачное место. Центр сияет огнями витрин. По тротуарам движутся толпы людей. Снаружи доносятся крики торговцев, на разные лады призывающих правоверных покупать товар именно у него. Останавливаемся перед претенциозным серым зданием эпохи французского владычества. Железобетонный «замок» под стать древним цитаделям крестоносцев. Сейчас здесь дешевый, разумеется, по западным, меркам отель. В гостиную ведет широкая мраморная лестница с баллюстрадой. Огромные зеркала, лепнина, пальмы. Вся эта роскошь, судя по отставшей штукатурке, ржавым пятнам на потолке, впрочем, давно требует ремонта. Здание едва ли подновлялось с тех пор, как пол века назад отсюда ушли «проклятые империалисты». Доходы же местного населения не позволяют ему жить в «хижине белого человека». Иностранные туристы здесь тем более в диковинку. Денег на восстановление нет, а время берет свое.

Рисепшен безлюден. Осматриваю просторный холл. На диване покоится тело здоровенного араба. От его могучего храпа трепещут листья декоративной пальмы в кадке. Похоже, метрдотель. Отчаянные трели колокольчика, в который я зазвонил со стойки регистрации, на «самсона» не произвели ни малейшего впечатления. Чего нельзя сказать о постояльцах отеля. Где-то на верхнем этаже хлопнула дверь, донеслась возмущенная арабская речь. Приходиться расталкивать толстяка тычками в спину. Сев, он долго не может понять, что мне от него нужно. Однако, когда речь зашла о долларах сон как рукой сняло. Истинный сын своей нации, он обнаружил потрясающую смекалку. На вопрос о цене за номер, доносится: «форти» (сорок). «Сколько?!», - возмущенно встрепенулся я. Лишь после пятиминутной паузы он наконец выдавливает из себя недостающую на конце слова букву «н»: «фортин». Четырнадцать. То-то же.

Поднимаемся в номер на четвертом этаже. А «оккупанты» умели недурно устроиться. Потолки высотой с двухэтажный дом, ажурная люстра. Управляющий отодвигает тяжелую суконную занавеску и замирает, пытливо вглядываясь мне в лицо. Да, впечатляет. Одобрительно киваю головой. На таком просторном балконе впору давать балы. Чванство колонизаторов передалось даже ржавому чугунному бачку над унитазом с выгравированной на нем надписью: «Лучшая Ниагара». Довольный эффектом, произведенным на меня «его» дворцом араб с чистой совестью кладет в карман заработанный доллар «на чай» и ретируется за дверь. Кое-как доплетаюсь до кровати и от усталости падаю не раздеваясь. Однако погрузиться в мир грез не удается. Через распахнутый балкон с улицы неожиданно врываются пронзительные звуки намаза. Усиленный динамиками напев муэдзина разливается по темными городским кварталам. С разных концов города ему вторит эхо: «Во имя Аллаха, милостивого, милосердного!». Однако даже армия звонкоголосых муэдзинов оказалась бессильна против богатырского русского сна. С утра пораньше закидываю рюкзак на плечо и отправляюсь бродить по городу. Пока не установилась дневная жара.

Свои среди чужих

Название «Хомс» переводится на русский язык как «скромный». Он такой и есть, третий по размерам после Дамаска и Алеппо, захудалый провинциальный городишко. Невысокие серые «хрущобы», компактный современный центр с крикливыми рекламными щитами, базар, несколько мечетей. Все это туго переплетено черными щупальцами трубопроводов, через которые то и дело приходится перепрыгивать. Это работает самый большой в Сирии нефтеперерабатывающий завод. Вот и вся экзотика. Но первое впечатление обманчиво.

«Хомс», как назвали его арабы-завоеватели, был «скромным» не всегда. Когда-то это прибежище нефтяников, таксистов и уличных торговцев пряностями носило гордое имя «Эмеса». Слава о нем гремела на весь Ближний Восток. Еще в эпоху фараонов здесь ключом била торговля, процветали ремесла. Эмеса была настоящими воротами из Азии в Европу. Выгодное географическое положение сделало город перевалочной базой знаменитого “шелкового пути”. Отсюда родом были два римских императора. К сожалению, от тех блистательных времен сохранилось немногое. Полуразрушенная цитадель, остатки крепостной стены. Город неоднократно полностью разрушался землетрясениями. А что уцелело после ударов стихии, смели бесчисленные армии завоевателей. Однако скудость старинной архитектуры не умаляет огромного его духовного значения. Для последователей Христа побывать здесь почти то же, что совершить паломничество в Святую Землю.

К сожалению, о Хомсе в России сейчас мало кто знает. А ведь здесь проповедовали апостолы Петр и Павел. В годы языческих гонений Эмеса дала христианству целую плеяду славных мучеников за веру. Некоторое время здесь хранилась честная глава Св.Иоанна Крестителя. Наконец, полвека назад, в подвале небольшой хомской церквушки был обретен Пояс Богородицы, который она передала апостолу Фоме накануне своего вознесения на небо. Все это происходило в древней, восточной части города. Сейчас там компактно проживают около 30 000 христиан. Много? Все остальное население Хомса, а это более 1 млн жителей, твердо придерживается “религии предков” – ислама. В действительности, до арабского завоевания практически все население Эмесы исповедовало христианство. Вот только жители ее разделены были спорами о догматах «истинной веры» на враждующие лагеря. Что их и погубило.

Восточный район, где с незапамятных времен обосновались последователи Иисуса, это настоящий город в городе. Мусульмане, хотя для пущего страха и возвели мечеть перед входом в квартал «неверных», но редко сюда заглядывают. Две древние цивилизации веками живут бок о бок, почти не пересекаясь друг с другом. Там, во внешнем мире – хиджаб, чалма и бедуинский халат, здесь – исключительно европейская одежда, женщины демонстративно никогда не носят платок. Сам ритм жизни совершенно другой. После шума и гомона пестрого восточного базара сумрачные, мощеные черным булыжником улочки “даун тауна” кажутся вымершими.

Двух-трех этажные каменные дома. Наглухо закрытые ставни. Многовековое проживание во враждебном окружении приучило христиан к осторожности. Даже скрытности. Такое ощущение, что время остановилось здесь еще в эпоху средневековья. Окованный железом стеклянный газовый фонарь. На тяжелой, потрескавшейся от времени деревянной двери, вместо привычной ручки прикреплена изящная женская кисть из меди. Поздоровался, и шагай себе дальше. Хоть стучи в ворота массивным металлическим кольцом, хоть жми кнопку звонка - все равно, вряд ли кто отопрет. Потому что нет никого. Это же настоящий город-призрак. Квартал расположен на месте древних катакомб. В эпоху языческого Рима в них прятались и молились гонимые христиане. А когда в 4 веке император Константин узаконил учение Христа, верующие переселились наверх. Но и многочисленные подземные пещеры не пустовали. Вплоть до прихода арабов в них хоронили умерших.

Надо же, тут есть кто-то живой. Еще издали, завидев чужака, ко мне направляется дородная рыжеволосая женщина лет пятидесяти. Открытое добродушное лицо. В белом платье, но на привидение вроде не похожа. Пухлые руки унизаны массивными золотыми браслетами. На босых ногах - домашние тапочки. Только дотошно расспросив меня: кто таков, откуда, она поздоровалась и с улыбкой сказала: “Наджя”. “Надя, стало быть по нашему”, - говорю я, и тоже представляюсь. Выяснилось, что она - армянка, давно живет в Америке. Сюда приехала на свадьбу сына. Ее карие глаза светятся счастьем: “Всю прошлую неделю кварталом праздновали”, - “Да неужто здесь кроме нас еще кто-то есть?”, - недоумеваю я, окидывая взглядом безлюдную улицу. Оказывается, сейчас просто еще слишком рано. Полдень. Все сидят по домам, а наружу высовывают нос только когда город погружается в прохладные сумерки. Узнав, что я ищу «Умм Зуннар» (храм пояса Богородицы), Надя не раздумывая вызвалась быть моим проводником. Даже не смотря на домашние тапочки. Ныряю вслед за ней в паутину запутанных лабиринтов.

Сворачиваем в темный переулок. Дверь с прибитыми к ней металлическими тарелочками. Каждая из них покрыта затейливым чеканным узором. Надя просовывает руку в зеленое кольцо, свисающее с потертого носа латунного льва. Стучит три раза. В приоткрывшуюся щель высовывается коротко стриженная голова. Эмоциональный арабский диалог, из которого я не понял ни слова. Бритый череп исчезает. Через секунду тяжелая дверь со скрипом открывается. Просторный двор со стеклянной крышей. Все пространство заставлено пластиковыми бочками с краской. В оцинкованной ванне разведена известь, в углу свалены малярные кисти. Оказывается, это ресторан, но сейчас он закрыт на ремонт. Зачем же тогда меня сюда привели?

Парень, отворивший дверь подводит гостя к громадной фотографии в резной раме на булыжной стене. Молчит, только заговорщически усмехается. От удивления хлопаю себя ладонью по лбу. Сияющий голливудской улыбкой джентльмен в смокинге за уставленным яствами столом это же Башар Асад – президент Сирийской Арабской Республики. Юноша - сын хозяина заведения радостно трясет мне руку: “надо же – ты догадался!”. Чтобы оценить юмор достаточно выйти на улицу. Портреты “отца нации” развешаны везде, где только можно.

Ничего себе, лидер исламской страны обедал здесь, в христианском квартале. Довольно смелый, замечаю про себя, поступок. Дело в том, что Башар Асад, как и последователи Иисуса, принадлежит к религиозному меньшинству Сирии. Он – алавит. Мусульмане - сунниты, которых в Сирии четыре пятых населения, и так не перестают говорить о “ военной алавитской диктатуре”. А тут еще и визит в ресторан “неверных”. Где, кстати, продают спиртное. Отцу Башара, предыдущему президенту Хафезу Асаду стоило немалых трудов убедить соотечественников в том, что алавиты вовсе никакие не сектанты. Такие же мусульмане. Только… они не ходят в мечети, поклоняются солнцу и звездам, крестят младенцев. Короче пищи для кривотолков этот обед мог бы дать немало. Разумеется, проведай об этом мусульмане. Но это фото они не увидят никогда. Ходить в заведения, где подают алкоголь, Коран строго запрещает - “харам”, смертный грех.

Галактион и Епистимия

Молодой человек проводит меня в полутемную комнату - склад. В выложенный каменными плитами пол вмонтирован деревянный люк. Хозяин приподнимает тяжелую крышку. Из черного проема повеяло запахом плесени и могильным холодом. В глубину ведет деревянная лестница. Там хранятся запасы провизии. А две тысячи лет назад, в эпоху языческого Рима здесь от гонений прятались христиане. Многие дома стоят прямо на христианских катакомбах. Чем их жильцы очень гордятся.

Благая весть зазвучала в здешних краях еще при жизни Спасителя. “И распространилась молва о Нем по всей Сирии”, - говорится в Евангелии. А в приморских Тире и Сидоне, до которых отсюда рукой подать, проповедовал сам Господь: “И, отправившись оттуда, пришел Он в пределы Тирские и Сидонские; и, войдя в дом, не хотел, чтобы кто узнал; но не мог утаиться». К сожалению, история практически не сохранила для нас свидетельств организации и духовной деятельности первохристианских общин. Из «Деяний Апостолов» известно только, что там практиковалась общность имущества, молитва, священные совместные трапезы.

В полные горя и слез годы языческих репрессий Эмеса дала христианству целую когорту славных мучеников. Наиболее жестокие гонения относятся к годам правления императора Максимиана (4 век). 6 февраля русская Церковь чтит память Святого мученика Иулиана. Сын римского военачальника, он был искусным врачом, исцелял болезни не только телесные, но и душевные. Многие были обращены им к вере в Спасителя. Когда в 312 году вышло императорское постановление преследовать христиан, его схватили, привязали к хвосту лошади и проволокли по городу. Иулиан продолжал твердо исповедовать веру в Иисуса. Тогда его казнили мучительной смертью, вонзив в голову, руки и ноги длинные гвозди. Чудотворные мощи святого сейчас хранятся в мраморном саркофаге древнего храма «Мар Элиан», что метров в двухстах отсюда. Тогда же пострадали за веру Сильван епископ, Лука диакон и Мокий чтец. После пыток, темничного заключения и томления голодом они были отданы на съедение зверям. Хищники не успели коснуться их, потому что они помолились Богу и почили. Ночью христиане тайно взяли мертвые тела и с честью погребли их. В России память эмесских страдальцев за Христа чтят 29 января.

Когда мы покидаем гостеприимное заведение, на улицах наблюдается необычное оживление. Незнакомые люди подходят ко мне, вежливо здороваются, улыбаются, приветствуют нас с балконов. Оказывается, по кварталу успела распространиться весть о появлении чужестранца. Надя подводит меня к сложенной из пыльных известняковых блоков «трехэтажке». Входная дверь красиво украшена белыми лентами, цветами. «Здесь дом моего сына с невестой. Только что отпраздновали свадьбу», - радостно сообщает она. Неожиданно она что-то кричит группе молодых людей, пытливо разглядывающих нас с лоджии. Те весело приветствуют нас. Машу рукой в ответ. Это друзья «молодых». Оказывается, здесь все «дружат балконами». Уставленные горшечными цветами, они нависают над узкими улицами, вплотную приближаясь друг к другу. Он и она познакомились еще детьми. Их «гнездышки» были как раз напротив. Так со временем и родилась любовь.

Почти за две тысячи лет до этого, с двумя юными эмессцами произошла история, послужившая сюжетом для множества книг и фильмов. Городом тогда управлял ставленник римских кесарей сириец Секунд. Беспощадный и ревностный гонитель христиан, он для пущего страху велел выставить на улицах изощренные орудия пыток – кресты, дыбы, огромные железные котлы, в которых людей варили заживо. Достаточно было малейшего подозрения в принадлежности к «секте галилеян», чтобы в дом ворвались солдаты, и повлекли несчастного на муки.

В городе тогда жил благочестивый юноша по имени Галактион. Родители воспитали его в христианской вере, и дали прекрасное образование. Он мог сделать блестящую карьеру. Но вместо почестей и наград стремился к непорочной, иноческой жизни. Однако у родителей были другие планы. Отец решил женить любимого сына и нашел ему невесту. Красивую девушку из знатного рода звали Епистимия. Когда состоялось знакомство, юноша открыл ей свою веру и та тоже обратилась ко Христу.

Они решили бежать из города. Их путь лежал далеко на юг. Через выжженные солнцем пустыни Сирии и Синая - к высоким горам Харрана. Там давным - давно пас коз Моисей, а в то время было два небольших монастыря. Мужской и женский. Молодые люди стали подвижниками. В молитвах и посте время текло размеренно и незаметно. Но однажды язычникам стало известно о существовании монастырей. Против самых мирных людей на земле был послан вооруженный до зубов отряд. Монахи и монахини успели укрыться в горах. Только Галактион не захотел бежать и остался в келье. Он решил принять мученический венец, и как ни в чем не бывало остался в церкви читать Священное Писание. Когда Епистимия увидела, что воины ведут ее возлюбленого связанным, она упала на колени и стала умолять игумению отпустить ее. Девушка тоже решила принять муки за Христа вместе со своим обручником. Матушка - игумения со слезами благословила Епистимию на подвиг. Епистимия вышла из своего укрытия на горе и твердо исповедала Христа. Святые перенесли тяжелейшие пытки. По приказу судьи их четвертовали. Если будете посещать южный Синай, обязательно попросите кого-нибудь показать вам гору, где жила Святая Епистимия. Эту могучую, как вера мучеников скалу, там знает каждый монах и бедуин.

Сплетенный руками Богородицы

«По вере вашей да будет вам» (Евангелие от Матфея, 9:29)

Надя заметно прибавляет шаг. Вот мы уже почти бежим по булыжному тротуару. «Все сирийцы такие быстрые, или это чисто американская привычка – бегать трусцой по утрам?», - интересуюсь я. Оказывается, просто, у нее на плите стоит обед. Прибавляем ходу. Перед нами вырастает высокий белый забор. За ним в зелени утопает прямоугольное здание серого цвета с черепичной. Только похожая на шахматную доску стройная колоколенка из черно-белых каменных блоков, выдают в сооружении церковь. Это и есть знаменитый «Умм Зуннар», храм пояса Богородицы. Надя решительно толкает железную калитку. Просторный, мощеный брусчаткой двор. На мраморном постаменте бронзовый бюст бородатого сирийского Патриарха. Православные сирийцы очень обижаются, когда их называют «греками». Чтобы подчеркнуть национальные корни своей Церкви, они везде где только можно ставят памятники «своим» иерархам- арабам. Первый иерарх не - грек был избран на Патриарший престол только в 19 веке. Однако если судить по обилию памятников, посвященных ему, то можно подумать, будто память славного сына арабской нации чтится уже не менее тысячи лет.

Дверь сложенной из кубиков «ракушечника» церкви украшена рельефами херувимов. Над ней – большая икона, изображающая сцену передачи Богородицей пояса апостолу Фоме. Ученик Христа стоит на коленях, воздев руки. Дева Мария в окружении ангелов спускается к нему с неба на облаке. В руках у нее пояс золотого цвета. Небольшая комната разделена на две части. В первой – два ряда деревянных скамей. Множество икон Богородицы на крашеных белой краской стенах. В дальнем помещении и хранится величайшая святыня христианства. На ватных ногах вхожу в залитую электрическим светом комнату. Прямо передо мной – ниша, обрамленная фронтоном на колоннах. Удивительный серебряный цветок на ножке-подставке помещен за решетку. В центре растения, в окружении ажурных лепестков под стеклом лежит скрученный колечком тонкий шерстяной поясок. Колючая верблюжья щетина слегка взъерошилась по краям. Смотритель церкви, преклонных лет мужчина с седыми волосами, включил свет, чтобы я мог получше разглядеть реликвию.

Предание гласит, что после Вознесения Господа Пресвятая Дева оставалась на попечении апостола Иоанна Богослова. Однажды к Марии явился Архангел Гавриил и возвестил, что через три дня Она отойдет от земной жизни. В назначенный час, апостолы, проповедавшие тогда в разных странах мира, были перенесены на облаках в Иерусалим и собрались у смертного одра Матери Бога. Отсутствовал только Фома. Он распространял Евангелие в самом дальнем конце земли, в Индии, и поэтому опоздал. После того, как Иисус Христос в окружении ангелов явился, и принял пречистую душу Богородицы, тело Ее было положено в пещеру в Гефсиманском саду. Вход в гробницу по еврейскому обычаю завалили большим камнем. Через три дня явился и апостол Фома.

Он очень скорбел, что не застал Богородицу живой и попросил вскрыть гробницу. Марии там не оказалось, остались лишь пелены. Она была воскрешена Своим Сыном и с телом взята на небо. Дабы убедить Фому в своем вознесении, Мария сбросила ему с неба свой пояс от платья. Согласно другой версии, он был обнаружен апостолом среди погребальных пелен. Дорогой подарок ученик Христа забрал с собой в Индию. После мученической смерти апостола от копий язычников, одна часть пояса была возвращена в Иерусалим, а другая оказалась в Хомсе. Но об этом никто не знал. Вплоть до последнего времени считалось, что существует только три части пояса. Это реликвии, хранящиеся в Ватопедском монастыре на Афоне, зугдидской церкви в Грузии и Трирском монастыре (Германия). Однако пол века назад было сделано сенсационное открытие. Вот что мне рассказал староста.

Весной 1953 года в монастыре в Мардине (современная Турция) был обнаружен старинный манускрипт на арамейском языке. Когда монахи расшифровали текст, то обомлели. Из рукописи следовало, что в хомской церкви хранится неизвестная часть легендарного пояса Богородицы. Указывалось даже конкретное место, где нужно искать. Под алтарем. Теплым весенним днем в храме яблоку было негде упасть. Собралось все высшее духовенство двух христианских общин – православной и яковитской. Празднично одетые горожане толпились за оградой церкви. Во избежание волнений даже была вызвана полиция.

Лопата вонзилась в каменистый грунт. «На небольшой глубине, - поведал старик, - находилась вот эта могильная плита». В углу, под иконой Богородицы на столике, покрытом красной бархатной скатертью, лежит квадратный камень черного цвета. Он испещрен строчками арамейского письма с характерным наклоном букв влево. Надпись гласит: «Сей храм заложен в 59 году от Рождества Христова». То есть всего два десятка лет после Воскресения Христова. «Когда плиту подняли, - продолжил староста, - под ней оказался вот этот маленький «гроб». Его узловатый указательный палец медленно движется в сторону истертого временем мраморного куба с круглой выемкой внутри. Там оказалась серебряный ковчежец. Внутри лежал скрученный колечком пояс из верблюжьей шерсти и золотых нитей длиной около 60 сантиметров. Из пергамента явствовало, что изумленные «археологи» обрели пояс, собственноручно сплетенный самой Богородицей. Анализ, проведенный учеными, показал, что находка пролежала в земле около тысячи лет. Пояс спрятали то ли от арабов во время штурма Хомса в 636 году, или же во время нашествия крестоносцев.

К реликвии потянулись паломники, немощные и убогие, стремившиеся к исцелению. Чудеса начались практически сразу. В пределе храма кучей свалены костыли, ортопедические аппараты, трости. Бывшие инвалиды оставили их здесь за ненадобностью. Постепенно так образовался целый «музей». А вообще, первое документально зафиксированное исцеление от пояса Пресвятой Девы относится к Х веку. Это был фрагмент реликвии, который греческий император Аркадий (395-408 гг.) принес из Иерусалима в Константинополь и сделал для него специальный ковчег. Пятьсот лет спустя, в царствование императора Льва Мудрого, совершилось чудо. Супруга властителя, Зоя, страдала от нечистого духа. Однажды императрице было видение, что она будет исцелена от недуга, если на нее будет возложен пояс Матери Божией. Император обратился с просьбой к Патриарху. Тот снял печать и открыл ковчег, в котором хранилась святыня. Православный иерарх возложил пояс на больную императрицу, и она тотчас освободилась от своего недуга. Был отслужен торжественный благодарственный молебен Пресвятой Богородице, а реликвию положили обратно в ковчег и запечатали печатью. В память происшедшего чуда и положения честного пояса Церковью был установлен целый праздник Положения честного пояса.

Чудеса продолжаются и по сей день. Даже в Индии. От части пояса, обретенной в Хомсе, в 1982 году отделили небольшой отрезок, и перенесли в «вотчину» апостола Фомы, индийскую провинцию Маланкар. Здесь к настоящему времени проживает огромная община сирийских христиан - яковитов, численностью более миллиона человек. Только в течение осени 2004 года там было зарегистрировано несколько случаев исцелений от «суноро». Так индийские христиане называют пояс Богородицы.

В наш век торжества самонадеянного «научного знания» и всеобщего скепсиса все это может показаться «поповскими сказками». Для тех же, кто верует, нет ничего не возможного. В Евангелии от Матфея есть примечательный эпизод. Когда Христос шел по городу, за Ним бежали двое слепых и кричали: «помилуй нас, Иисус, Сын Давидов!». Узнав, что они хотят прозреть, Он спросил их: «веруете ли, что Я могу это сделать?». Получив утвердительный ответ, Он сказал: «по вере вашей да будет вам». Несчастные тут же обрели зрение. Отец Николай, настоятель храма Николая Чудотворца в г. Видном, однажды сказал на проповеди: «Вера и от рака исцелит, а вот без нее даже булавочный укол может стать смертельным».

Вот лишь некоторые из реальных историй исцелений от Пояса Богородицы, которые вещественно воплощают тайну веры, открытую нам Христом. Все эти события произошли совсем недавно, в 2004 году.

Врачи вынесли одному человеку смертельный приговор - рак. Медицина оказалась бессильна. Потеряв всякую надежду, мужчина пришел в храм, долго молился и каялся в грехах. После этого он с благоговением приложился к «суноро» - индийцы по примеру жителей Хомса поместили святыню в красивый серебряный цветок с круглым стеклянным окошком. И что же? На следующий день мужчина пришел к своему лечащему врачу на прием. Тот был его другом и знал, что у бедняги нет шанса. Собравшись с духом, он уже собирается произнести проникновенные слова с напутствим отправляющемуся в «лучший мир». Но тот ничего не желает слушать, а только требует сделать рентген. Попытки вразумить больного и деликатно объяснить ему, что «его песенка спета» ни к чему не приводят. Наконец доктор безнадежно машет рукой Ладно, рентген, так рентген. Получив снимки, врач чуть не упал в обморок. Он медленно опускается на стул и разглядывает одному ему понятные пятна на слайдах. Организм больного абсолютно здоров! Мало того, внутренние органы в таком прекрасном состоянии, будто принадлежат новорожденному.

А вот еще случай. Некая женщина много лет могла ходить только с посторонней помощью. У нее была парализована нога. 8 сентября, когда в Индии празднуют день Рождества Матери Божией, несчастная присутствовала на службе в церкви. Мысли ее путались. В миллионный раз она просила Бога даровать ей исцеление. Но внутренне надежда была уже потеряна. Женшина столько лет просила, чтобы Бог совершил чудо. Но Он медлил, ожидая от нее искреннего покаяния и проявления веры. Когда больная услышала о том, что из Сирии привезли Пояс Богородицы, она решила воспользоваться случаем и попросить заступничества Девы Марии. Не без сомнения она подошла у привезенной из далекой Сирии реликвии. Приложилась губами к холодному серебряному цветку с «суноро». После молитвы, по ее собственным словам, она вдруг почувствовала, что нога - оживает. Еще не веря своему счастью, она попросила подругу помочь ей дойти до дома. Где-то на середине пути она сказала провожатой что, кажется, сможет идти сама и встала на ноги без костылей! Шаг, еще шаг… С тех пор женшина быстро пошла на поправку. Сейчас она полностью выздоровела и даже водит машину.

Другая прихожанка храма рассказывает, что ее сын эмигрировал в Америку. На протяжении многих месяцев он отчаянно пытался найти работу. Но безуспешно. Мать сильно переживала из-за этого. Однажды она пришла в храм и помолилась перед «суноро». Через несколько дней раздался телефонный звонок. Юноша радостно сообщил, что его взяли менеджером в крупную компанию. И таким примерам несть числа. В хомском храме «Умм Зуннар», рядом с украшенной живыми цветами нишей, где хранится Пояс Богородицы, стоит кувшин. В него верующие люди бросают записки, адресованные Небесной Заступнице. Он всегда полный.

Нынче русские, к сожалению, в этом провинциальном сирийском городе редкие гости. Однако так было не всегда. В церкви, расположенной за резиденцией архипископа Хомса, мне показали великолепный резной иконостас. Надпись на нем свидетельствовала, что это подарок Императорского Палестинского Православного Общества (ИППО), сделанный в 1913 году. Вместе с Красным Крестом и другими русскими общественными организациями оно на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков осуществляло здесь исключительно успешную миссию. До сего дня еще живы люди, соприкоснувшиеся в детстве с работой русских школ и больниц. Сирийцы с любовью вспоминают доброту нашего духовенства, заботу врачей и уроки русского языка. Некоторые до сих пор могут наизусть прочесть «Отче наш» по старославянски. Братские связи между Русской и Антиохийской Православными Церквами уходят в глубокую древность. Первый Митрополит Киевский Михаил был родом из Сирии. А в годы Великой отечественной войны Антиохийский Патриарх Александра III призвал христиан всего мира помощь истекающей кровью России. Посылки с теплыми вещами для фронта, продовольствие из Сирии во многом способствовал великой победе над немецким фашизмом. Не так давно здесь побывал Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Священник, любезно показавший мне храм с русским иконостасом, оказывается, встречался с Его Святейшеством. О чем сохранил самые светлые воспоминания на всю жизнь. Не хочется покидать успевший полюбиться старинный квартал. Но мне еще надо посетить главную мусульманскую святыню Хомса, иначе картина города будет неполной.

Враг моего врага – мой друг

Тех, кто отрицает роль личности в истории надо приводить сюда, к гробнице Халеда ибн аль Валида. Человек, бренные останки которого покоятся за зелеными окнами небольшого мраморного мавзолея, предопределил ход ближневосточной истории на века вперед. Именно он положил конец безраздельному господству Византии и христианства в этом обширном регионе мира. Современники прозвали аль Валида «Мечом ислама». Современные экстремисты, раздувающие по всей планете пламя «джихада»,охотно присваивают себе имя знаменитого полководца как псевдоним. Одного из таких самозванцев – араба, командовавшего бандформированием в Чечне, недавно ликвидировал российский спецназ. Другого ловят американцы в Ираке. И таких, к сожалению, много еще бегает по горам, лесам и пустыням. Очевидно, этим «халидам» плохо известно, что сподвижник пророка Мухаммеда никогда не обращал оружия против мирных жителей. Так что они совершенно напрасно тревожат прах великого военачальника.

В анналы мировой истории аль Валид вошел благодаря тому, что 636 году на речке Ярмук, близ Хомса, наголову разбил сорокатысячную византийскую армию. Численность арабского войска, при этом, была вдвое меньшей. Результатом разгрома стало стремительное распространение исламской империи на территории христианской Сирии, Месопотамии, Египте. Чрезвычайно популярный в войсках и среди народа военачальник был отстранен завистливым халифом Омаром от командования. Он умер не на поле брани, как мечтал, а как обыватель - в постели. Последние семь лет аль Валид прожил в Хомсе. В 1908 году, в канун Первой мировой войны османские власти возвели над его усыпальницей величественную мечеть. Два ее стройных минарета и поныне возвышаются над городом, а на железных куполах играет яркое сирийское солнце.

История, конечно, не знает сослагательного наклонения. Однако, справедливости ради следует отметить, что если бы не раскол среди христианского войска, то не видать аль Валиду победы при Ярмуке как своих собственных ушей. Даже несмотря на несомненное личное мужество и полководческий талант. Исход битвы решило предательство 12 000 воинов союзного Византии гассанидского войска. Перед началом сражения византийский полководец Сацеллариус имел неосторожность бросить фразу, что после победы над арабами он, мол, разделается со всеми еретиками – монофизитами. Об этом узнали воины-гассаниды. По своему вероисповеданию они, как и жители Сирии, были теми самыми «еретиками». Что произошло дальше - известно. Большинство сирийцев восприняло арабское нашествие как избавление от ненавистного ига. И это не удивительно.

На протяжении целых двух столетий, предшествовавших битве при Ярмуке, византийские императоры пытались «вырвать с корнем» монофизитскую ересь в своих восточных провинциях. Прежде всего, в Сирии и Египте. Не останавливались и перед насилием. Древние хроники донесли скорбные картины братоубийственных событий. Вот свидетельство Иоанна Эфесского: «Во многих частях Антиохии, во всей Аравии и Палестине, во многих южных и северных городах и в пустыне анахоретов и даже до границ Персии и в прочих городах Востока население изгнано с мест жительства и рассеяно; тех, кого удавалось захватить, сажали в кандалы, и запирали в темницы, и подвергали всяческим наказаниям и мучениям. У всех церквей и монастырей, у городов и деревень с жадностью и жестокостью расхищено имущество. Ефрем, сын Аппиана из Амиды, обходя все земли и города опустошил малые и большие монастыри, поверг на землю и самои столпы, с которых согнал подвижников, других выгнанных варварской силой из затворов, мечом и бичами принуждал принять причащение...»

Ожесточение было столь велико, что даже наступление мусульман на Сирию не привело к прекращению репрессий. Михаил Сириец рассказывает о трагической судьбе монофизитского епископа Епифания. При приближении бедуинской конницы он бежал в Киликию. Там византийский военачальник Григорий потребовал, чтобы он признал Халкидонский собор. Тот отказался и был казнен. Нашествие арабов на Византию было расценено сирийцами как наказание свыше за причиненные собратьям-христианам обиды. «Бог, видя злодеяния ромеев, которые повсюду, где они властвовали, жестоко грабили наши церкви и наши монастыри и нас осуждали без жалости, вызвал с Юга сынов Исмаила, чтобы спасти нас», - сообщает яковитский манускрипт.

Нанесенная под предлогом борьбы за истинную веру рана оказалась столь глубокой, что даже сейчас, когда я общался с коптскими монахами в Египте и сирийскими монофизитами, они готовы были готовы обсуждать любые темы. Кроме одной - объединения в какой бы то ни было форме с «халкидонитами». Трагическое разделение двух сестер-Церквей происшедшее еще в 5 веке сохраняется и по сей день. Поэтому даже храм пояса Богородицы - Умм Зуннар, разделен сейчас стеной на две части. Две Церкви владеют общехристианской святыней раздельно.

Глава 4. Призраки замка Крак де Шевалье

Так уж повелось, что вся сирийская история, это непрекращающаяся череда войн и опустошительных нашествий. Начиная с легендарной битвы между хеттами и египетским фараоном Рамзесом II у озера Хиттин. И заканчивая пятью последними войнами между Израилем и Сирией. Так что появление в XI веке в этих краях закованных в латы “франков” не стало для местных жителей чем-то из ряда вон выходящим. Для мужика все одно: пришли “белые” - грабят, пришли “красные” – тоже грабят. Единственный положительный момент от присутствия здесь крестоносцев по достоинству могут оценить лишь туристы. Рыцари-иоанниты превратили заурядную курдскую крепость, угнездившуюся на горе Джебель Ансари, в шедевр военного зодчества. Крак де Шевалье – самое большое средневековое оборонительное сооружение в мире. Даже тысячу лет спустя сложенный из циклопических глыб замок внушают почтение и трепет.

Шестьдесят километров по шоссе Хомс-Тартус пролетели быстро. Тормозим у въезда в живописную деревню. Глинобитные домики под черепичными крышами, храм с колоколенкой. Стадо овец топает по пыльной тропе в гору. И мне туда же – на Джебель Ансари. Высота известняковой кручины около семисот метров над уровнем моря. Но другого пути нет. Запыхавшись от трудного подъема, который не стал легче за последние 800 лет, подхожу к крепостным воротам. На то, чтобы обойти ощетинившиеся зубцами стены стены уйдет, наверное, не меньше дня. Судя по справочнику цитадель, просто необъятна – три тысячи гектаров! Вместе с обслуживающим персоналом количество обитателей замка временами доходило до двух тысяч. О том, чтобы штурмовать уходящие под облака укрепления можно забыть. Это понял даже непобедимый Саладин – султан Египта и Сирии, остановивший продвижение крестоносцев на Восток.

Мусульмане относятся к выдающемуся деятелю истории Салах ад-Дину Юсуфу Ибн Айюбу, а на европейский манер просто – Саладину, с чувством священного трепета. В Дамаске, в старой части города под сенью деревьев спрятался небольшой каменный мавзолей. Прах полководца хранится в мраморном резном саркофаге под вышитым золотом покрывалом. Войти сюда можно только босиком, оставив обувь за порогом. Так вот, приблизившись на расстояние выстрела к громаде Крак де Шевалье, гроза крестоносцев остановился как вкопанный. Ничего подобного он в жизни не видел. А ведь к тому времени властитель Востока уже успел истребить цвет рыцарства в битве при Хаттине (1187г.) и изгнать их из Иерусалима. Он долго с удивлением разглядывал неприступные стены госпитальерского замка. И… с позором ретировался. Однако деньги берут любые крепости. Направляюсь к будке кассира.

Темный туннель с покрытым мхом сводом. Свет проникает сюда лишь сквозь немногочисленые “иллюминаторы” в потолке. Поднимаюсь по широкой лестнице. Просторное помещение со стойками для привязи лошадей. Это конюшня. Да, если театр начинается с вешалки, то настоящий рыцарский замок с лошадиного загона. Вся территория цитадели надежно защищена от стрел и катапульт неприятеля каменным панцирем в виде сводчатых потолков и крытых переходов. Поэтому путешествие по крепости напоминает блуждания в огромном лабиринте. Обилие потайных комнат, узких ходов и просторных гелерей. Внутренняя планировка, также как и необоримые наружные стены подчинены единому замыслу – защите крепости. Если враг попал - таки внутрь, то нужно максимально затруднить ему перемещение, запутать, загнать в ловушку и там прикончить.

Взбираюсь на крепостную стену. Из проделанной в ее толще бойницы подступы к замку видны как на ладони. Отсюда открывается захватывающая дух картина. Сколько хватает глаз вокруг простираются покрытые лесами горы. Террассы полей. На зеленом лугу мирно пасутся овцы. Порыв ветра доносит свежий морской воздух – до морского побережья рукой подать, километров пятьдесят, не больше. В контроле над этим стратегически значимым горным перевалом по середине пути между Хомсом и Средиземным морем, как раз и состояла задача защитников крепости. Кроме того, в обязанность рыцарей-иоаннитов входили ежедневные конные патрули для защиты паломников, шествовавших в Святую Землю от свирепых сарацинов и разного лихого люда.

Впервые замок на склоне Джебель Ансари крестоносцы захватили в 1099 году, перебив небольшой курдский гарнизон. Сделали они это мимоходом, по пути к главной цели первого крестового похода – Иерусалиму. В 1142 году триполитанский граф Раймонд I передал крепость госпитальерам. Те сразу поняли огромную значимость подарка. И едва водрузив над цитаделью свой белый стяг с красным лапчатым крестом, принялись обустраивать ее. Возведенные из двухметровых известняковых плит два ряда стен, неприступные башни, но главное мужество и железная дисциплина позволяли им в течение полутора столетий отбивать неприрывные атаки мусульман. «Замок рыцарей», звучащий на причудливой смеси французского с арабским как «Крак де Шевалье» был взят сарацинами лишь обманом. Случилось это всего за двадцать лет до падения последнего оплота крестоносцев на Ближнем Востоке – средиземноморской крепости Акра.

Дело было так. Весной 1271 года мамелюкский султан Бейбарс, отвоевавший у чужаков-европейцев уже все их владения в Святой Земле, приблизился к неприступной крепости. Замок тогда обороняла лишь горстка рыцарей-монахов. Начать штурм египетский полководец решил с наименее защищенной, восточной части укреплений. Неся немалые потери, атакующие сделали подкоп и прорвались за стены крепости. Но это еще не означало победу. Дело в том, что внутри крестоносцы догадались воздвигнуть еще одну цитадель. Там- то они и укрылись отступив через потайной ход. В этом же южном редуте, находились и большие запасы провизии. Осада обещала затянуться на долго. Тогда султан пустился на хитрость.

Относительно дальнейших событий существует две версии. Согласно первой, сарацины изготовили письмо, посланное якобы Великим Магистром Ордена — Гуго де Ревелем с приказом о сдаче крепости. Оно было доставлено в гарнизон, и защитникам ничего не оставалось, как покорно повиноваться воле верховного главнокомандующего. Другая история гласит, что арабы, переодевшись христианскими священниками, прибыли к стенам замка с мольбами о защите. А когда доверчивые госпитальеры открыли ворота, те выхватили из-под ряс сабли. Крак был взят. К чести завоевателей, всем уцелевшим рыцарям была дарована жизнь. Отвоевав «крепость на холме» сарацины быстро утратили к ней всякий интерес. После нашествия монголов замок пришел в упадок, а в период османского господства он вообще был заброшен.

Благодаря умелой реставрации, путешествуя по полутемным галереям и тайным ходам Крак де Шевалье, можно составить довольно яркое представление об образе жизни и привычках ее древних обитателей. История замка неразрывно связана с монашеско - рыцарским Орденом госпитальеров, или иоаннитов. Время основания Иерусалимского ордена Св. Иоанна принято связывать с Первым крестовым походом. Однако история его началась раньше. В 1048 году Константино ди Пантелеоне — благочестивый купец из итальянской республики Амальфи — испросил разрешения у египетского султана основать в Иерусалиме приют для больных христиан при церкви Марии Латинской. Этот приют получил название Иерусалимского Госпиталя Святого Иоанна. Почти 50 лет жизнь госпитальеров текла размеренно — между молитвами и уходом за страждущими.

Осада Иерусалима крестоносцами, случившаяся в 1099 году нарушила покой мирной монашеской жизни. Согласно преданию калиф пытался заставить христиан участвовать в защите Иерусалима. Иоанниты пустились на хитрость. Вместо тяжелых камней они бросали на головы изголодавшимся рыцарям свежий хлеб. Когда же их ректор Жерар был схвачен мусульманскими властями и обвинен в измене, то у всех на глазах этот хлеб чудесным образом превратился в камень, а Жерар счастливо избежал неминуемой гибели. Вскоре, измученный осадой Иерусалим наконец пал под натиском крестоносцев.

Так в истории монашеского ордена открылась новая глава - рыцарская. Многие рыцари главнокомандующего крестоносной армией, герцога Готфрида Бульонского, выразили желание тут же вступить в братство, приняв монашеские обеты послушания, благочестия и нестяжания. Но не только. При этом они поклялись защищать паломников во время путешествий и оказывать посильную помощь раненым. Ввиду малочисленности, госпитальеры были не в состоянии прикрывать все границы христианских государств на Востоке, простиравшиеся от Антиохии на севере, до Синая на юге. Поэтому они соединили свои владения соединили цепочкой из более чем тридцати неприступных крепостей. Крак де Шевалье был самой крупной из них.

Особенности архитектуры орденских замков давали возможность немногочисленному гарнизону продолжительное время выдерживать натиск превосходящих сил противника. Но одной смелости и боевой выучки для этого было мало. Требовались еще еда и питье. В просторной кладовой соединенной крытой галереей с залом хранились обширные запасы зерна, вина, фуража для лошадей. У рыцарей были многочисленные стада коров, овец коз. Потомки этих славных животных до сих пор щиплют травку близ стен крепости Крак де Шевалье. Провизию иоанниты берегли как зеницу ока, поэтому поместили ее в наиболее защищенную часть своего замка – южный редут. Высота его поросших пучками зеленых кустиков стен достигает тридцати метров. В большом зале также находились пекарня, мельница, маслобойня. В крепость проложили акведук, по которому постоянно поступала питьевая вода, достаточная для двухтысячного гарнизона. Внутри обеденного зала, для подстраховки, монахи-воины в толще скальной породы вырыли еще один колодец. Сейчас он зарешечен для безопасности туристов. Судя по тому, как долго падает брошенный в каменную пасть камешек, до дна, наверное, не один десяток метров. Немногочисленные защитники всегда могли подкрепиться и утолить жажду после жаркой схватки с сарацинами.

Интересна часовня в готическом стиле. Перед боем рыцари здесь молили Бога о даровании им победы над сынами Измаила. Стены храма украшали знамена и военные трофеи, а также оружие погибших товарищей, и даже сбруи их лошадей. Захватив Крак де Шевалье, мамелюкский султан Бейбарс превратил часовню в мечеть. Об этом свидетельствует михраб - ниша в восточной стене, указывающая на Мекку, и каменный трон с лестницей (минбар). Вскарабкавшись по ступеням, имам читал из маленького домика с куполом на четырех столбиках свои проповеди. Тем не менее, если присмотреться, то под сводами потолка можно различить каменный крест. Мусульмане молились своему Аллаху под сенью главного символа ненавистных им рыцарей. Возможно, не заметили, или же просто не дотянулись, чтобы уничтожить.

Незванный гость хуже… татаро-монгола

История крестовых походов подробно описана в древних летописях, широко освещена в научных трудах, стала излюбленным сюжетом для кинематрографа. Менее известно, что нашествие крестоносцев повлекло массовую гибель местных христиан: православных, яковитов, армянских монофизитов. Именно с этих пор они превратились в униженное, презираемое меньшинство, которое лишь терпят в их собственной стране. Очень быстро язык коренных жителей – арамейский был вытеснен арабским. Теперь на нем говорят лишь жители трех небольших деревень к северу от Дамаска. А всего православных сирийцев сейчас насчитыается менее восьми процентов населения.

Первыми тяготиться “дружбой” с Западом начали византийские правители. Хотя сначала они сами настойчиво и просили европейских монархов прислать помощь для борьбы с мусульманами. Очень скоро ситуация, однако, изменилась. Первый, кто поздравил Салладина с изгнанием крестоносцев из Иерусалима был… император Византии. Дело доходило до того, что местные христиане добровольно открывали ворота армиям магометан - так “франки ” всех достали.

С победой крестоносцев положение сирийских христиан отнюдь не улучшилось. Латиняне воспринимали своих восточных единоверцев как «неполноценных» людей. Не могло быть даже речи о допуске их в правящее сословие. Франки видели в православных и яковитах (монофизитах) лишь подданных и плательщиков дани. При этом война вызывала все новые поборы, которые полностью ложились на плечи местного населения без разбора будь то магометанин или последователь Христа. Когда же дело доходило до вооруженных стычек, то запершись в своих крепостях, рыцари были не в состоянии защитить землю и мирных жителей от огня и меча сарацинов. Кульминации недовольство новой властью возникло, когда Сирии достигла весть о взятии «франками» , в том числе госпитальерами, египетского города Бильбаса. Овладев им после трехдневной осады они учинили жестокую расправу не только над мусульманами, но и христианами - коптами. Потеряв поддержку среди местных жителей, крестоносцы не могли рассчитывать, на то, что им удастся задержаться здесь слишком долго.

Поучительна история с падением Эдессы, этих «ключей» к Востоку. Вот, что сообщают древние хроники. «Султан Зеньги собрал армию и во вторник 28 ноября 1144 г. начал осаду с несметным количеством солдат. Когда властитель увидел эту бойню, он запретил совершать новые убийства. Тогда же он встретил епископа Василия, которого тащили обнаженного на веревке. Зенги, увидев, что он был уже в возрасте и голова у него была обрита, спросил, кто это такой. Узнав, что он митрополит сирийских христиан, он принялся упрекать его за то, что они не сдали города. Василий храбро отвечал: «То, что произошло, очень хорошо». — «Почему?» — спросил эмир. Епископ отвечал: «Хорошо для тебя, поскольку ты одержал блестящую победу, одолев нас силой; хорошо и для нас, поскольку мы заслужили твое уважение, ибо так же как мы не нарушили клятв, данных франкам, мы сохраним верность и тебе, раз Господь допустил, чтобы мы стали твоими рабами». Увидев его храбрость и услышав, что он превосходно говорил по-арабски, Зенги приказал отдать ему свой плащ и отвести в его палатку. Он выслушал его советы по поводу восстановления города. Затем вышел глашатай, который объявил, что все, кому удалось избежать меча, могут разойтись по домам. Два дня спустя, жителям запершимся в цитадели, было обещано сохранить жизнь, и они вышли. Турки сохранили жизнь нашему народу, армянам и спасшимся грекам, но они убивали всех франков, встречавшихся им на пути», - резюмирует современник событий Михаил Сириец. Попытка установить над бывшими провинциями Римской империи латинский крест вместо исламского полумесяца - провалилась.

Последняя возможность переломить политическую ситуацию в пользу христиан представилась в середине XIII века, как ни странно, с появлением на Ближнем Востоке монголов. Будучи язычниками-шаманистами и частично христианами (в основном несторианами), они были настроены к исламу, мягко говоря, недружелюбно. Последний объединенный поход монголов, начавшийся в 1256 году под знаменами хана Хулагу, имел целью именно сокрушение мусульманских государств Ближнего Востока. Взяв Багдад, и продвигаясь к Дамаску, монголы целенаправленно уничтожали мусульман. Последователей Христа они не трогали. Поэтому христианские Грузия, Киликийская Армения и Антиохийское княжество быстро признали сюзеренитет хана. Примечательно, что по настоянию Хулагу, заключившего союз с Никейской империей, латинский князь Боэмунд VI вынужден был вернуть в Антиохию православного первосвятителя Евфимия и выслать католического патриарха. За это он за компанию с предводителем монголов был даже отлучен папой.

Победа уже казалось близкой. Но в 1260 году Хулагу с большей частью армии вынужден был вернуться от границ Египта в родные степи для решения вопроса о престолонаследии. Оставшийся в Палестине немногочисленный монгольский корпус, который возглавлял несторианин Кит-Буга-нойон был уничтожен египетскими мамлюками. Вытеснив татаро-монголов из Сирии, мамелюки после этого жестоко отомстили христианам - союзникам Хулагу-хана. Эпоха крестовых походов стала переломным моментом в истории ближневосточного христианства. Составляя в XI веке едва ли не половину населения Сирии и Палестины, они уже через 200 лет превратились в замкнутые конфессиональные группы, островками вкрапленные в безбрежное исламское море.

«Долина христиан»

Пока наш автобус петлял по горному серпантину, я успел разговориться с местным жителем. Мужчина лет сорока, в синей рубашке и льняных брюках держал в руках полиэтиленовый пакетик со связкой спелых бананов. Незнакомец оказался обитателем поселка Мармарита, что километрах в пяти к северу от знаменитой крепости госпитальеров. Он возвращался домой из сельскохозяйственного банка, где работает клерком. Первое, о чем спросил меня туземец было: православный я, или “латин”? Только получив “правильный” ответ на свой вопрос, он любезно ответил на мой, который звучал так “уж не бананами им выдают зарплату в банке”? Оказалось - нет. Правительство уделяет большое внимание развитию сельского хозяйства, в том числе через предоставление кредитов крестьянам. Зарплата работников агробанков, по его словам, “нормальная”. Вдаваться в точную цифру он, впрочем, не захотел. Да я и не стал настаивать. Итак не секрет, что экономика Сирии, базируется на архаичных социалистических принципах. Зарплата госслужащих весьма скромная, что у советского инженера. Но по сравнению с основной массой населения, доход которого составляет всего около 50 долларов в месяц, он весьма преуспевающий человек. На прощание банкир тепло пожал мне руку, и настойчиво пригласил посетить их православный монастырь Георгия Победоносца.

Привычка здороваться с иностранцами лишь после выяснения их конфессиональной принадлежности выработалась у здешних жителей лишь в последние годы. Связано это с настойчивым желанием западных миссионеров обратить в свою веру православную паству зеленой долины. Здесь проживает более 70 000 последователей Христа, в основном “ортодоксов”. Вследствие этого, окружающая замок местность и получила название “Долины христиан”. Мощный центр православия возник здесь задолго до прихода крестоносцев. Не говоря уже о современных западных проповедниках. Основание величественной цитадели в честь Святого Великомученика Георгия Победоносца приписывается византийскому императору Юстиниану (6 век). Сложенные из пыльных известняковых блоков стены надежно защищают стройную античную базилику под черепичной крышей. Звон колокола разносится далеко по горам, возвещая о начале службы. Жители Мармариты поодиночке и многочисленными семьями стекаются к древним воротам обители. Настроение у всех радостное, слышен детский смех.

Подумать только, еще совсем недавно здесь царило полное запустение. Древний монастырь почти двести лет лежал в руинах. Православный приход деревни Мармарита, а это около тысячи человек находился в полном упадке. Не было даже приходского священника. Работали только три католические школы. Однако все изменилось, когда в 1995 году архиепископом Долины Христиан был назначен Иоанн Язиги. Работник сельскохозяйственного банка, кстати, оказался его родственником. Свою кипучую энергию пастырь направил прежде всего на восстановление монастыря. И этот расчет полностью оправдался. Сегодня последний окоймляет не только Мармариту, но и четыре десятка других близлежащих деревень. Организованные братией в селениях библейские курсы за минувшие годы окончили ни много ни мало - 7000 человек. Для многих курсы стали главным источником образования, просто элементарной грамотности. При обители действует молодежный лагерь. Каждое лето его посещают десятки детей. Монастырь Св. Георгия - настоящее духовное сердце Антиохийского Патриархата. Его мощное биение слышно не только в зеленой долине, но и по всей Сирии. Это тем более важно, что против православной Сирии уже почти тысячу лет не прекращается “крестоносная” экспансия Запада.

В тисках унии

Первые католические миссионеры ступили на сирийскую землю под звон мечей крестоносцев. Все не-латиняне были для них «схизматиками», то есть объектом обращения в «истинную веру». В наиболее трудном положении оказалась древняя яковитская Церковь. Ей даже был запрещен доступ ко Гробу Господню. Гонения сопровождались энергичными попытками Рима подчинить себе сирийцев-христиан. Впервые это удалось в 1237 году. Это подчинение, впрочем, объяснялось лишь страхом перед татарским нашествием. Поэтому оно не было долгим. Но затем, начиная с XIV столетия, борьба яковитской Церкви с католическим влиянием стала просто отчаянной. Слабые материально, гонимые и оторванные от Вселенской Матери-Церкви яковиты не имели ни сил, ни средств, чтобы бороться с массированной римско-католической пропагандой.

Численность «национальной» Церкви Сирии неуклонно уменьшалась. Ее последователи рассеялись по деревням и горным селениям. В наше время положение продолжает ухудшаться. Если в начале прошлого века общее количество сирояковитов определялось в 150 000 человек, то сейчас древнейшее течение в христианстве насчитывает в Сирии не более 80 000 верующих. Совсем недавно прекратили существование Алеппская, Хамийская, Хомская епархии. Связано это с тем, что большая часть прихожан отпала в католическую унию. Главой «древлехристиан» нынче является Игнатий Ефрем - «Патриарх города Антиохии и всей области Апостольской кафедры». Его резиденция находится в Дамаске. Вся история яковитов наглядно свидетельствует о пагубности отделения от вселенской ортодоксии. И только возвращение в лоно Матери-Церкви может влить в древнюю ветвь Православия жизненные силы, необходимые для духовного роста и процветания.

Однако, римско-католический прозелитизм вовсе не ограничивается одними монофизитами. Православные Сирии подвергаются не менее сильному давлению извне. Как сказал автору книги митрополит Алеппо Паулус Язиги: «мы рассматриваем проблему унии, как самую большую проблему в своих отношениях с Римо-католической Церковью. Богословский диалог не может проходить успешно, если не будет найдено решение этой проблемы. Мы говорим да - свидетельству веры, диалогу, взаимопониманию и взаимоуважению, однако нет - прозелитизму…» Наиболее активная конфронтация с Римом началась в эпоху Контрреформаци, когда Ватикан пытался компенсировать потерю влияния в Европе новыми приобретениями на Востоке.

В семнадцатом веке сразу в нескольких сирийских городах начали действовать латинские миссии. Особенно кипучую деятельность они развили в прибрежных районах. Тамошнее население было издавна связано с европейской торговлей и жило бок о бок с крупными колониями итальянских и французских купцов. Проблему усугубляло то, что Антиохийская Патриархия была слаба экономически, и поэтому все чаще вынуждена были обращаться к Западу за материальной помощью. В 1631 году Патриарх Игнатий III даже формально признал главенство Римского престола. Если бы не противодействие османов, которые долгое время рассматривали католических миссионеров как на «шпионов Запада», то неизвестно чем бы все закончилось. Но чем слабее становилось османское могущество, тем увереннее на Ближнем Востоке чувствовали себя европейцы. А заодно и униаты. Западные миссионеры, располагавшие значительными, финансовыми средствами, открыли сотни храмов, больниц, школ В то же время положения Антиохийского Патриархата было без преувеличения катастрофическим. Сокращалось число православных церквей, многие из них не имели ни икон, ни риз, ни богослужебных книг.

Российская империя стала надежным союзником православной Сирии. В 1842 году в нашу страну за сбором милостыни на устроение образовательных учреждений и строительство храмов был послан митрополит Гелиопольский и Гор Ливанских Неофит. Призыв о помощи нашел горячий отклик в сердцах россиян. Кроме богатых пожертвований антиохийцам была предоставлена для подворья в московская церковь Вознесения Господня, что на Ильинке. Тогда же было создано Российское благотворительное общество. Его миссия состояла в создании русских школ. Многие иерархи Антиохийской Церкви из Сирии, Аравии, Палестины получили духовное образование в нашей стране. Они учились в духовных академиях Москвы, Киева, Санкт-Петербурга, Казани. О деятельности Императорского Палестинского Православного Общества уже было сказано выше.

После большевистской революции в взаимоотношения между двумя Церквями-сестрами на некоторое время были утрачены. Но сразу победы в Великой отечественной войне Антиохийское подворье, закрытое в 1929 году возобновило свою деятельность в храмах Архистратига Гавриила и великомученика Феодора Стратилата. Там оно существует и поныне. Наконец, в январе 2003 года состоялся визит в Москву Блаженнейшего Патриарха Антиохийского Игнатия IV, когда ему была присуждена премия Международного Фонда единства православных народов «За выдающуюся деятельность по укреплению единства православных народов».

Глава 5. Город молчаливого пророка

Алеппо, или Халеб, как называют его местные жители, не похож на остальные города. А все потому, что здесь бок о бок живут не только арабы, но и курды, турки, армяне … много русских. Это настоящий «плавильный котел» народов, религий и культур. Достаточно взглянуть, на пестрые вывески магазинчиков и лавок, которыми изобилует древний Халеб. Все они продублированы на двух, а то и на трех языках. «Фабрика готовой одежды «Очарование», «Модная мужская и женская одежда», «Первоклассный текстиль», - аршинные русские надписи на рекламных щитах соседствуют с арабской вязью, армянскими закорючками, латиницей. Торговля у халебцев в крови. Пять тысяч лет, что существует этот город, его жители занимались только одним: торговали, торговали и торговали.

«Дом караванов»

На пол Алеппо раскинулся самый большой на Востоке сук (базар). Длина его достигает десяти километров. Даже природа бессильна остановить вечный процес купли-продажи потому, что торговля спряталась от непогоды в многокилометровую «трубу». Крыши домов соединили выложенными красным кирпичом арками с редкими отверстиями для солнечного света и воздуха. Так что путешествие по суку напоминает блуждания в нескончаемом лабиринте. Замирает бурная коммерческая деятельность только по пятницам. В этой святой для мусульман день, да еще в рамадан, узкие улочки словно вымирают.

Применительно ко мне накопленный веками торговый опыт сработал безотказно. Не успел я сделать двух шагов от гостиницы и развернуть карту города, как был взять «в оборот» молодым человеком в европейской одежде по имени Махмуд. Для местных торговцов не «раскрутить» белого человека, значит потерять уважение к себе во всем квартале. Нормальное для Востока дело. Да, на как это было сделано! Такого я не видел больше нигде.Турки - те берут напором и повсеместным знанием русского языка. Тактика египетских «потрошителей кошельков» проста и эффективна, потому что бьет на лучшие чувства души. Зазевался у витрины с золотыми украшениями или покрытого причудливыми узорами железного кувшина– тебя тут же сцапали. Нет, разумеется обычай восточного гостеприимства продолжает действовать. Покупателя усадят на мягкие подушки, мальчишка слуга принесет на блюдечке тонкий стаканчик с ароматным чаем, завяжется теплая беседа. Но оказавшись в уютной комнатке посреди развешенных на стенах мягких ковров, кальянов, чеканных блюд и стеклянной посуды, знайте, что без дорогой покупки вы отсюда уже не уйдете. В самом деле, не обижать же столь радушных хозяев. Тактика же халебских торговцев иная, куда изощренней. Они не сидят и ждут, пока иностранец случайно попадет к ним сети, а активно охотятся на него.

Для этого в центральную часть города, где пруд-пруди туристов засылаются смышленые ребята хоть немного «владеющие языками». От центра города до сука, что расположен в старинном квартале метров пятьсот, не меньше. Заманить туда иностранца непросто. Тут то и начинается захватывающий спектакль. Как бы невзначай вам предлагают совершить прогулку по очаровательным улицам Алеппо. «Зазывала», не открывая еще своих коварных намерений играет роль гида – «всезнайки»: «это гостиница «Барон». Там жил знаменитый английский шпион Лоуренс. Он поднял арабов на войну против турок. Там можно купить запчасти к русской машине. Вы случаем ювелирными украшениями не интересуетесь?». Под эти разговоры вас осторожно, как паук добычу увлекают в паутину улиц с балконами-скворечниками на потемневших от времени стенах и резными оконными ставнями. А вокруг бурлит разномастный людской поток. Такого показа нарядов народов мира не встретишь и на подиуме: «арафатские» платки, хиджабы, бедуинские бурнусы, турецкие фески перемешались с майками, джинсами и деловыми костюмами – «тройка». Когда я заподозрил неладное, оказалось уже слишком поздно. «Со словами а здесь у нас самое интересное», - мой самозванный гид препроводил меня под арку в полусумрачный туннель и занял стратегическую позицию у выхода. Мышеловка захлопнулась.

Знаменитый десятикилометровый халебский базар заслуживает целой оды, поэтому стоит рассказать о нем поподробнее. Вплоть до ХХ века Алеппо был ключевым пунктом на торговых путях между Востоком и Западом. Главный нерв города – сук и по сей день ломится от ковров, золотых украшений, драгоценных камней, пряностей. Но это лишь тень былого величия. Таким же мощным остался только неистребимый запах кардамона, чеснока и знаменитого халебского мыла которым пропитано все вокруг. Когда в песках Египта полтора века назад прорыли Суэцкий канал, лучшие времена Алеппо безвозвратно ушли в прошлое. Основной торговый поток устремился туда. А на долю Халеба остались лишь вздохи, да воспоминания о былом размахе торговли. Но и то, что осталось - не мало. Одни лишь «челноки» из России, Грузии, Молдавии, Украины ежегодно оставляют в карманах алеппских купцов до пол миллиарда долларов. Так что можно представить, каков был оборот халебского рынка в эпоху расцвета.

Под ногами хрустит фисташковая скорлупа, со всех сторон доносятся пронизтельные крики зазывал. Шагаем вдоль нескончаемых горговых рядов. Черный как уголь араб в грязной майке и в мешковатых шароварах толкает сквозь толпу тележку нагруженную товаром: замки, ножи, молнии, кожаные ремни. К чести Махмуда, увлекая меня к тайной цели своего путешествия он не забывает о своих обязанностях экскурсовода.

Караван-сарай откуда мы нырнули в лабиринт базара, сооружен еще в ХVI веке. Квадратная башня из тесаных известняковых блоков с зарешеченными окнами. Кованый фонарь с закопченным стеклянным плафоном. Фасад здания выложен белым и черным камнем в шахматном порядке и скупо украшен арабской вязью восхваляющей Аллаха. Все предельно аскетично, ни динара на излишества. Купцы – люди сугубо прагматичные, сначала соорудили эти башни исключительно для складирования своего товара. Под крепкими замками в них лежали шелка, пряности, драгоценные камни, ковры. Их привозили караванами из Персии, Китая и Индии. Все это добро, предназначалось для лучших домов Европы. Здесь, в Алеппо, его выменивали на стекло, металлы, меха. Но большие сделки требуют времени. Купцам надо было где-то жить, кормить свои «корабли пустыни» – верблюдов. Поближе к товару оно как-то спокойнее. Так башни стали прирастать комнатами для предприимчивых постояльцев, харчевней, прачечной, стойлами для вьючных животных. Появился обнесенный высокими стенами двор, где вдали от городского шума можно было спокойно заключать сделки. Чтобы молиться воздвигали мечеть, которыми до сих пор изобилует сук. Так появился сложный торговый комплекс, за которым со времен османской империи закрепилось название «караван-сарай». То есть «дом караванов».

Строились они по профессиональному принципу, в зависимости от продаваемого товара: ювелирный, мыльный, ковровый и т.д. Не нужно думать, что караван сараи, пережившие золотую эпоху при османах безвозвратно ушли в прошлое. Еще с древности вокруг них сложились ремесленные корпорации – объединения торговцев по роду занятий. Современный бизнес в Алеппо в лице объединения предпринимателей - Торгово-промышленной палаты, несет на себе явственные следы средневекового «цехового» деления. Но при всей архаичности, современный клуб караван-сараев действует довольно эффективно. Недавно ТПП сумела даже открыть в Москве супермаркет на базе российско-сирийского совместного предприятия.

Заходим в тесную ювелирную лавку вроде нашего газетного киоска. На деревянном стуле сидит усатый мужчина средних лет и выстукивает молоточком витой женский браслет. Обстановка предельно спартанская. На полу стоит видавший виды газовый баллон. Он соединен резиновым шлангом с горелкой на столе. Разноцветный ковер из верблюжьей шерсти на облепленной фанерной стене. Бусы, серьги, колье разложены на пыльной витрине. Во избежание недоразумений сразу сообщаю, что у меня с собой только пятнадцать «зеленых». Те сразу как-то потускнели, словно окислившееся серебро. Но Махмуд быстро взял себя в руки. По его мнению,вот это колье в виде трех цилиндриков на цепочке для моей жены то, что надо. «Бедуинское серебро», - многозначительно сообщает он и трет большим пальцем один из цилиндриков. Зеленый налет счищается, обнажив бурый металл отдаленно напоминающий серебро. Сколько этой вещице лет – десять, двадцать, пятьсот? Никто не знает. Да это и не важно. Такие украшения бедуинские женщины носят с незапамятных времен и будут радовать ими своих мужей еще долго. Довольные сделкой Махмуд и его дядя долго трясут мне руку и просят обязательно заглядывать к ним в следующий раз. Обещаю, что непременно. Действительно, почему бы нет? Ведь я разгадал главный секрет алеппских предпринимателей. Он заключается в том, чтобы заставить человека купить совершенно ненужную ему безделушку, но при это подарить ему целое море обаяния и хорошего настроения.

Два Мухаммеда

Самый впечатляющий монумент Алеппо, это, конечно, цитадель. Древняя твердыня, перед которой спасовали даже крестоносцы прекрасно видна из любой точки города. На нее-то и держу курс по шумным, запруженным толпами улицам. Давным-давно, как говорят, Авраам там доил коз. Но найти библейский лужок, к сожалению, уже не представляется возможным. Две с половиной тысячи лет назад правитель из династии Селевкидов приказал насыпать на скалистом берегу реки Кувейк огромный холм и воздвиг на нем могучую крепость.

«Неплохая горка для сноуборда», - тронул меня за рукав бритоголовый арабский тинейджер с короткой бородкой и в узких туфлях с загнутыми кверху носками. Когда я посмотрел в указанную сторону, то в голове у меня едва не помутилось. Бездонная пропасть, отделяющая крепость от города была облицована огромными известняковыми плитами и действительно, могла бы быть пригодна для катания с гор зимой. Если, конечно, найдется желающий съехать на доске с двадцатиэтажного дома… Снега в этих краях, впрочем, бывает маловато. Не дожидаясь моей реакции незнакомец представился: «Мухаммед». И, указав на худого лопоухого юношу рядом с собой, добавил: «а это мой друг. Он тоже Мухаммед».

Ребята оказались студентами алеппского университета. Под предлогом, что им нужно «подтягивать» английский они вызвались показать мне главную достопримечательность своего любимого города. Алеппцы вообще большие патриоты. Статус «северной столицы» Сирии, как никак обязывает. Если кто-нибудь из них скажет вам, что Алеппо древнее, чем Дамаск, или, что всемирно известная мечеть Омейядов – лишь «жалкая и более поздняя копия» халебской, лучше не спорьте. Напрасно потеряете время.

По узкому мощеному мостику, переброшенному над бездонной пропастью шагаем к огромным воротам с зубчатой башней. Хорошо, что наверху сейчас никто не сидит. В былые времена из той вон бойницы наверху меня запросто могли бы облить кипящим маслом, смолой или бесхитростно сбросить булыжник на голову. Узкий темный коридор петляет то вправо, то влево, потом опять направо. Это чтобы неприятель не пробрался, а мы, туристы, - страдай.

За время своего существования цитадель Алеппо неоднократно перестраивалась в зависимости от выполняемых функций. Сын знаменитого Саладина - аль-Гази,избрал ее своей резиденцией. Турки-османы, видели в ней прежде всего мощную крепость и укрепляли как могли. Однако в новое время эта громада потеряла всякий военный смысл, и французские колонизаторы превратили ее в тюрьму. В ее мрачных, уходящих глубоко под землю темницах, сгноили не одного борца за независимость Сирии. Внутренний ландшафт крепости напоминает Помпеи в момент трагедии. Это потрудились татаро-монголы под водительством хана Хулагу, захватившие ее в 1269 году. Землетрясение, приключившееся полтора века назад, довершило дело. Тем не менее, до наших дней здесь сохранились несколько любопытнейших памятников истории.

Интересны бани – хаммам. Необычная постройка из камня с полусферическими куполами, в которых проделаны круглые отверстия. В старину эти «иллюминаторы» были застеклены, дабы не пропускать пар. Чтобы попасть внутрь, нужно опуститься по каменной лестнице. В центре просторной парной в старину стояли «супы» – мраморные лежаки. Сейчас их уже нет. Но, поскольку «турецкие» бани, популярны в Сирии до сих пор, можно легко восстановить тогдашнюю обстановку. В предбаннике пришедший раздевается, прогревается, готовится к переходу в парную. Пол, кстати, тоже подогревался. Напротив центра парной находятся несколько ниш, температура в каждой из которых постепенно повышается одна от другой. Человек заходил туда, ложился на разогретую каменную скамью. Распаривался, обливался водой. Желающие охладиться могли понырять в одном из трех бассейнов.

Арабы заимствовали горячую баню из Византии. А до того кочевники использовали для гигиенических нужд только холодную проточную воду и никогда не мылись в ваннах и бассейнах. Подобное мытье приравнивалось к купанию в собственной грязи. Но как только они захватили Сирию, где впервые встретились с римскими банями, то сразу оценили преимущества нового способа снятия грязи. Массовое же распространение хаммамы началось после того, как сам пророк Мухаммед лично порекомендовал горячие бани своим последователям. Старейшие из них относятся к периоду правления халифов из династии Омейядов (661-750 гг.). В этот период халифат раскинулся от Пиренеев до Индии. Хаммамы строились на всей территории, где установилось господство ислама. Их счет шел на тысячи. По сей день в Алеппо действует несколько бань, основанных на тех же принципах, что и этот древний хаммам в цитадели. О том, как сирийцы любят попариться можно судить по популярной здесь поговорке: «Если человек совершил много грехов, то он должен построить баню». Горячая вода смывает все.

Студенты попались идеологически подкованные. Хотя первый учится на программиста, другой мечтает о лире поэта, оба, тем не менее, живо интересуются политикой и всячески стараются подчеркнуть свою приверженность исламу. Увлеченно рассказывая об истории цитадели, они то и дело «зондировали» меня вопросами на предмет войны в Ираке. Чтобы рассеять всякие сомнения, рублю воздух рукой: «развязанная американцами война – кровавая война. Москва - за мир на всей земле». Короче, «янки гоу хоум!» Те улыбаются, довольны. Направляемся в приземистое здание с маленькими окошками. Это музей мусульманской воинской славы. На стенах развешаны кривые ятаганы, ржавые сабли, ощетинившиеся шипами булавы. Небольшая катапульта. Рядом с ней горка ядер: от выщербленных каменных арбузов до крошечных «теннисных» шариков.

Подходим к каменной стеле с изображением двух бородатых мужей в доспехах и с крыльями явно доисламского периода. «Джебраил» и «Мукаил», - говорит Мухаммед - «гуманитарий». Киваю головой. «Как же, говорю, – слышал, - только по- нашему имена Архангелов звучат «Гавриил» и «Михаил». Судя по блеску , вспыхнувшему в глазах поэта, тема религии для него весьма чувствительна. Вообще-то я знал, что Алеппо считается одним из оплотов суннитского фундаментализма. Популярны идеи исламского реванша и в студенческой среде. Но я не предполагал, что мне доведется нос к носу столкнуться с такими добровольными агитаторами.

Подозрения укрепились, когда ребята предложили осмотреть древнюю крепостную мечеть. От времени здание, сложенное из больших тесаных известняковых блоков, погрузилось в грунт. Чтобы попасть внутрь, археологам пришлось немало потрудиться. Судя по разложенным кругом лопатам и киркам, работы продолжаются и сейчас. Классический дворик. Довольно просторный молельный зал. Мухаммеды показали мне, где тут у них «минбар» - каменная кафедра с лесенкой, предназначенна для чтения Корана и проповедей. Полукруглая ниша в стене с геометрическим орнаментов по краям, это – «мехраб». Она указывает на Мекку. В ту сторону и молятся магометане. Подробно объяснили, что такое «намаз» и «салат». Последнее, кстати, не еда а вид молитвы. Попутно поинтересовались моим отношением к алкоголю. Оказывается, это была лишь разведка перед боем.

По протоптанной тысячами туристов тропе шагаем в сторону величественного дворца правителя Алеппо - аль Гази. Нужно отдать должное сыну непобедимого Саладина. Резиденция эмира со вкусом сочетает архитектурную эстетику с потребностями обороны. Хозяин слыл не только умелым воином, но и покровителем искусств, поэзии. Это отразилось и на его величественном жилище. Тронный зал властителя просто великолепен. Вход охраняют два медных льва. Их потертые головы растут прямо из стены по обе стороны от входящих. Очевидно, животные призваны внушать трепет врагам. Но их добродушные морды улыбаются. Просторный зал погружен во мрак. Стены покрыты декоративным мусульманским орнаментом. Потолок явно более поздний, и выполнен в стиле европейского барокко. «А где же, - интересуюсь я, - трон властителя?». «Да вон, смотри», - Мухаммед указывает пальцем на стульчик под дедушкой-смотрителем в халате и чалме. Во дворце множество всевозможных потайных лестниц и ходов. По одному из них мы и выбираемся наружу.

Вербовка

«Во дни Ирода, царя Иудейского, был священник из Авиевой чреды, именем Захария, и жена его из рода Ааронова, имя ей Елисавета. Оба они были праведны пред Богом, поступая по всем заповедям и уставам Господним беспорочно. У них не было детей, ибо Елисавета была неплодна, и оба были уже в летах преклонных», - помните, откуда это? Правильно, так начинается Евангелие от Луки. Дальнейшие события имеют самое непосредственное отношение к Спасителю и его пророку – Иоанну Предтече.

Однажды Захария, бывший священником, служил в храме. Тут-то ему и явился Архангел Гавриил, который возвестил о рождении сына. Но священник не поверил, потому что оба они с женой «были в летах преклонных». В наказание за маловерие посланец Бога лишил Захарию дара речи. Его уста разрешились только после рождения сына. Отец же его, исполнившись Святаго Духа пророчествовал: «благословен Господь Бог Израилев, что посетил народ Свой и сотворил избавление ему. И ты, младенец, наречешься пророком Всевышнего, ибо предъидешь пред лицем Господа приготовить пути Ему». Новорожденному, по приказанию Архангела дали имя Иоанн. Этому человеку позднее и предстояло крестить Иисуса.

Я стою перед гробницей отца Иоанна Предтечи. Сюда, в ставшую знаменитой благодаря усыпальнице пророка, мечеть «Джамия Закариех» меня привели два Мухаммеда. Прижавшись лбом к зеленому стеклу. пытаюсь разглядеть, что же там внутри мавзолея. Каменный саркофаг украшен витиеватой арабской вязью и накрыт расшитым золотом покрывалом. Гробница внешне напоминают уменьшенную копию христианского храма. Точно такая же конструкция в Дамаске хранит голову Иоанна Крестителя. По своей планировке «Джамия Закариех», кстати, как две капли воды схожа со знаменитой мечетью Омейядов. «Только наша более древняя», - авторитетно добавляет Мухаммед-компьютерщик. Может и так. В вечный спор «кто появился раньше» лучше не встревать. Все равно ничего путного не добьешься, одни эмоции. Сунув нос в путеводитель можно узнать только, что халебскую мечеть, как и дамасскую возвели при халифе Валиде Первом.

Правда, главной святыне мусульман Алеппо повезло меньше, чем ее дамасской «копии». Сейчас мечеть в плачевном состоянии: горы строительного мусора разбросаны по мраморном полу, конический «шлем» фонтана для омовений проржавел, столб с солнечными часами покосился. Все говорит о длительном запустении. А ведь этим сооружением восхищался еще знаменитый арабский историк аль-Масуди, автор таких ярких исторических трудов, как «Золотые копи и россыпи самоцветов» и «Книга указания и наблюдения». Он посетил Алеппо в 921 году и видел Большую Мечеть во всем ее великолепии, о чем и поведал в своих сочинениях. Но уже два века спустя она почти полностью погибла при пожаре. При эмире Hyp ад-Дине ее частично восстановили. Только благодаря этому мы все еще можем видеть великолепный квадратный минарет Большой мечети с изящной «луковицей» на верху.

Завершив осмотр, ребята предложили мне присесть у пересохшего «фонтана омовений». Кладу рюкзак на полированный мраморный пол и сажусь рядом. «Поэт», оказывается, решил возобновить начатый в цитадели разговор об исламе.

- Ты говоришь, что слышал о пророке Закарии… - И не только о Закарии, но и Ибрагиме (Аврааме), Мусе (Моисее), Исе (Иисусе). А в Дамаске я видел гробницу, где хранится голова пророка Яхья (Иоанна Предтечи). - Почему же тогда вы, христиане, признаете всех пророков, кроме Мухаммеда, мир ему? - Да потому, что о нем не говорится ни в одной из книг Библии. Зато об Исе (Иисусе) там несколько сот пророчеств. Тот на мгновение замолкает. Воспользовавшись этим, я перехожу в наступление: - Ты слышал что нибудь о Библии? - У нас эта книга называется «аль Инжиль». Она была дана Исе Аллахом, но христиане ее потеряли. Где находится «Инджиль» уже не знает никто. Так что ваша Библия – неправильная. - Откуда ты это знаешь? - Так говорит пророк Мухаммед! - А как он мог это знать, если жил почти на семьсот лет позже Исы?

Мухаммед «младший» не находится, что возразить. Тогда, отбросив хваленую исламскую силлогистику, он идет напролом и с напором говорит: «становись мусульманином». «Ну, - думаю, - разогнался». Лихорадочно вспоминаю, нет ли где-нибудь в Коране места, где магометанам за убийство «неверного» обещается джянна (рай)? И одновременно со скоростью парализованной черепахи, начинаю отступать к выходу. Но ребята, похоже, настроены миролюбиво. Я-то турист, что с меня возьмешь? Да и гость как никак. Ну, не выгорело у них, даже под угрозой вечных мук в пламени «джяханна» (ада) «завербовать» меня в магометане.

А каково бывало местным христианам? Сейчас-то в Сирии правит светская диктатура алавита Башара Асада. Формально он отделил религию большинства сирийцев – ислам от государства, и помнится в Хомсе даже захаживал на чашку чая в ресторанчики «неверных». Впервые за последние 1300 лет сирийские христиане наслаждаются религиозной свободой. Однако, долго ли это продлится не знает никто. Ислам же, как я имел возможность убедиться, религия, мягко говоря, экспансивная.

Чаще всего христиане переходили в ислам в периоды усиления социального и экономического гнета, стремясь избавиться от своего приниженного статуса и получить возможность добиться успеха в обществе. Завоевав в 7 веке Сирию, арабы предоставили своим христианских подданным статус зиммиев - людей, находившихся под защитой ислама. Насильственных обращений не было. Напротив, в грамоте заверенной рукой пророка Мухаммеда, которую я видел в монастыре Святой Екатерины на Синае прямо говорится, что «люди книги» вправе пользоваться свободой вероисповедания. Правда, в обмен на отказ от «подрывной деятельности» и уплату подушной подати – джизьи. Те так и сделали. Последствия не замедлили сказаться. Благодаря высокому образовательному уровню часть зиммиев сумела занять престижное социальное положение в халифате: немусульмане имели прочные позиции в торговле и финансах, фактически монополизировали занятия медициной, из них почти полностью комплектовалось низшее и среднее звено административного аппарата. Арабы охотно использовали бывших византийских чиновников на службе в налоговом ведомстве. Делопроизводство в Сирии вплоть до начала VIII века так и вовсе велось на греческом языке. Церковная иерархия «неверных» не только не была уничтожена, но даже наделена некоторыми светскими функциями. Например, православным и яковитским священникам нередко предоставлялось право сбора налогов, суда над единоверцами, решения их семейно-брачных и имущественных вопросов.

Вместе с тем, жизнь христиан под исламским господством была связана с целым рядом ограничений, которые проистекали из особенностей исламского учения. Множество церквей, начиная с роскошного собора Иоанна Крестителя в Дамаске были конфискованы и превращены в мечети. О миссионерстве среди мусульман не могло быть и речи. Это каралось смертью. Христиане не могли служить в армии. Мужчинам-христианам было запрещено жениться на мусульманках. Но при этом, мужчины-мусульмане могли жениться на христианках с условием, что их дети примут ислам. В 750 г. на смену веротерпимым Омейядам приходит к власти династия Аббасидов. При них то и дело вспыхивали гонения. Много последователей Христиан приняли мученическую смерть в в 780, прошли погромы церквей по всей Сирии. Насилия со стороны центральной администрации халифата вызвали в 855 г. городское восстание в Хомсе. Подавив мятеж халиф повелел уничтожить все церкви в городе и изгнать оттуда христиан. Гонения привели к массовому переходу зиммиев в ислам и эмиграции значительной части мелькитов (православных) в Византию. И все же это были скорее исключения из правила. Иначе трудно объяснить тот факт, что количество христиан в Сирии под арабским владычеством оставалось весьма значительным вплоть до конца XI века. То есть до эпохи крестовых походов. Лишь вторжение крестоносцев и порожденные ими анти-христианские репрессии нарушили этнографический баланс в пользу мусульман.

В новое время укрепление экономического положения зиммиев и постепенное уравнивание их в правах с мусульманами шли рука об руку с ослаблением могущества османской империи. Сюда началось проникновение западного капитала и многие христиане превратились в преуспевающих дельцов. Их лобббистские возможности резко возросли. В 1855 году была отменена подушная подать с христиан. Тогда же им разрешили устанавливать кресты над храмами, звонить в колокола и устраивать процессий с иконами и хоругвями. Это вызвало массовый всплеск исламского фанатизма. По всем сирийским городам прокатилась лавина погромов. В Дамаске в 1860 году была уничтожена значительная часть христианской общины и разрушены все церкви. Поэтому трагический день 10 июля сейчас отмечается Антиохийской Православью, как день памяти тысяч жертв дамасской резни.

Приход в середине прошлого века к власти алавитов, во главе лидером социалистической партии БААС Хафезом Асадом , несколько смягчил противоречия. Но не устранил их совсем. В 1982 году в Хаме вспыхнул антиправительственный исламистский мятеж, лишь с большим трудом подавленный с использованием танков и артиллерии. Весной 2004 года в арену побоищ превратился уже Дамаск. Тогда все списали на зарубежную «Алькайеду». Однако не секрет, что в стране действует радикальная исламская оппозиция. Благодаря непростому экономическому положению, проповедь джихада все чаще находят отклик среди малоимущих слоев населения, и, конечно, такого «горючего контингента», как студенты.

Сейчас последователи Христа составляют менее десяти процентов населения. Благодаря сильной эмиграции, росту антизападных и антихристианских настроений, которые особенно усилились с началом войны в Ираке, а также некоторым «особенностям» сирийского законодательства и системы образования, количество христиан продолжает уменьшаться. Формально христиане и мусульмане равны в своих социальных экономических правах. Но главой государства по конституции может быть только мусульманин. Признаются браки, заключенные мусульманином и христианкой. Однако до сих сириец-христианин не может вступить в брак с сирийкой-мусульманкой. В области образования также заметно неравенство. В христианских школах ученики в обязательном порядке изучают исламскую культуру и историю. Однако ни слова не говорится о христианстве в стенах учебных заведений, куда ходят мусульмане. Ребята - студенты из университета Алеппо, показавшие мне цитадель, например, даже не слыхали о крестоносцах.

Литургия верных

Воскресное августовское утро выдалось солнечным. На пронзительно синем сирийском небе – ни облачка. Днем, значит, будет жарковато. Но в этот ранний час все дышит свежестью и прохладой. Оценить по достоинству чудный миг могут лишь христиане Алеппо. Пока вся мусульманская часть города еще спит, последователи Христа уже позавтракали, нарядно оделись и идут в храм на воскресное Богослужение. Каждые - в свой. Могучая река христианства разделяется в Халебе на множество конфессиональных притоков, потоков и ручейков. Кого здесь только нет: православные, армяне, греко-католики, монофизиты, ассирийцы, марониты, протестанты. Храмов на всех не хватает. Поэтому многие молятся сообща. Особенно те, кто причисляет себя к Восточным Церквам. В православном храме, например, нередко можно увидеть армян, а ортодоксы могут зайти помолиться в яковитскую церковь. Особняком держатся только «латины», насчитывающие около трети халебских христиан, и немногочисленные протестанты.

Покидаю свою пятидолларовую берлогу в дешевом квартале и я. На сегодняшний случай я приберег чистые белые брюки, которые не одевал с самого начала путешествия и такого же цвета футболку с изображением мечети Омейядов. Христиане, думаю, будут на меня не в обиде. Тем более, что это бывший византийский храм Иоанна Крестителя. Ловлю желтое такси и бросаю водителю: «Мар Элиас» (Храм Св.Илии). Как ни странно, араб сразу все понял жмет на «газ». Вот что значит «плавильный котел» народов.

Алеппо – самый христианский город Сирии. Последователей Иисуса здесь около 120 тысяч, то есть почти каждый десятый. Как и на всем Ближнем Востоке христиане здесь живут компактно: кварталами, улицами. Половина их– армяне. В начале двадцатого века именно армянский народ привнес в Халеб сильный христианский элемент. История эта трагична. В начале ХХ века османские власти обрушили на своих армянских подданных невиданный геноцид. Число жертв резни превысило 1 млн человек. Целый народ вынужден был бросить все и бежать в безжизненную Сирийскую пустыню. Здесь от голода, болезней и недостатка воды умерли еще несколько десятков тысяч человек. Алеппский чиновник Наим-бей в 1916г оставил в своем дневнике такую запись: «Только из Алеппо было отправлено двести тысяч армян в сторону Мескене и Рас ул-Айна, и лишь пять-шесть тысяч человек из этой огромной массы остались в живых. Новорожденных бросали в Евфрат. Женщин убивали штыками или револьверами в разных местах дороги жестокие жандармы. Высланный в пустыню армяне – более 200 000 человек были уничтожены». Но и этого казалось мало кровожадным националистам. На стол губернатора Алеппо за подписью турецкого министра внутренних легла шифрованная телеграмма: «До нашего сведения дошло, что некоторые духовные лица отправлены в такие сомнительные пункты, как Сирия и Иерусалим, несмотря на то, что армянское духовенство должно быть истреблено в первую очередь. Подобное разрешение является непростительным упущением. Место высылки этих мятежных людей—уничтожение. Я рекомендую Вам действовать в соответствии с этим».

Правительство требовало, чтобы все армяне были уничтожены: они больше не имели права на существование. Возможно, так бы оно и произошло. Если бы не помощь жителей Алеппо и других сирийских городов. Несмотря на различия в вере, и опасность подвергнуться репрессиям османов, горожане приняли беженцев как своих братьев. В знак благодарности арабскому народу под патронажем президента Армении Роберта Кочаряна и Каталикоса всех армян Гарегина II в 2000году на берегу Ереванского озера был воздвигнут мемориальный комплекс. Обрашаясь к сирийскому народу Митрополит Гнел Джереджян, настоятель армянской православной общины г. Дамаска сказал: «возможность существования армянской общины в пустыне, в городах и поселках Сирии была обусловлена прежде всего поддержкой щедрого сирийского народа в период бойни 1915 года. Северная столица Сирии - город Алеппо - являлся центральным перевалочным пунктом, через который караваны босоногих армян проходили в пустыню. Если бы оставшиеся в живых армяне не нашли убежища в Сирии, трудно представить, что они смогли бы выжить. Возродившийся армянский народ высоко ценит помощь арабских стран и никогда ее не забудет».

Пару раз проехав на красный свет, и едва не врезавшись в битком набитый тюками с хлопком «пикап», таксист резко тормозит. Не верю своему счастью. Я - жив! И это после «гонки на выживание» по кривым улицам Алеппо. Ведь здесь не действует ни одно правило дорожного движения. Даже «гаишники» в песочного цвета форме и белых «мотоциклетных» перчатках вместо того, чтобы регулировать поток машин, только создает еще больший хаос. Чтобы не обидеть «мусульманского собрата» – водителя (Коран не велит), полицейский в худшем случае с наигранной сердитостью пожурит лихача. У нас бы за подобные проделки уже давно лишили водительских прав. Если вам дорога жизнь, советую перемещаться по арабским городам пешком. Так оно гораздо спокойнее.

Таксист выбросил меня около огромного белокаменного храма в стиле модерн. Это Свято-Ильинский кафедральный собор, место служения православного митрополита Алеппо Паулуса Язиги. Во всем – выверенный геометризм и симмметрия. Покоящийся на колоннах фронтон по бокам подпирают две квадратные башни. Они придают церкви сходство с рыцарским замком. Просторный белый купол. Берусь за отполированную латунную ручку и толкаю массивную дверь с резным двуглавым орлом наверху. Огромный просторный зал. Сквозь разноцветные иллюминаторы-витражи струится солнечный свет. С потолка свисает фигурная люстра с миллионами электрических лампочек-свечей. На каменных стенах через строго определенные промежутки размещены иконы. Литургия идет на мелодичном греческом языке. Иногда хор переходит на гортаный арабский. Прихожане – человек двести мужчин и женщин, дети сидят на расставленных рядами скамейках как в католическом храме. Все одеты по европейски. Только старшие – построже, а тинейджеры следуют молодежной моде, одинаковой и в Бердянске и здесь. Священник в ослепительно белом, расшитом золотом одеянии распахивает царские врата и выносит на всеобщее обозрение Чашу Причастия. Все шумно встают. Батюшка в сопровоздении свиты: арабских ребят лет семи-восьми с хоругвями и крестами в руках обходит церковь.

Служба окончилась, но прихожане не расходятся. Все спускаются в полуподвальное помещение под храмом. «Что бы это значило?», - недоумеваю я. Оказывается, если выйти из церкви, обогнуть ее слева и спуститься по широкой каменной лестнице на этаж ниже, то попадешь в уютное кафе. В непринужденной обстановки за чашечкой ароматного прихожане здесь обсуждают последние события, делятся впечатлениями от воскресной службы, завязывают деловые контакты. Последнее время в этих стенах нередкораздается и русская речь. В Алеппо проживают около двух тысяч выходцев из бывшего Советского Союза. Долгие годы они не имели возможности участвовать в русском православном богослужении. Однако недавно митрополит Алеппский и Искандеронский Павел любезно предоставил этот кафедральный собор для совершения регулярных богослужений на славянском языке.

Иногда с лекциями на тему о Русском Православии в прихрамовом кафе выступает Представитель Патриарха Московского и всея Руси при Антиохийском Патриархе архимандрит Александр (Елисов). На таких вечерах, как правило присутствуют не только сам глава православной общины Алеппо -митрополит Павел, но и сотрудники российского консульства. Оно существует здесь уже около двух столетий. По итогам Русско-турецкой войны 1768-1774 гг., завершившейся победой России. был подписан Кючук-Кайнарджийский мирный договор. Согласно последнему России предоставлялись права наиболее благоприятствуемой нации в османских владениях. То есть и в Сирии. По этому трактату Россия впервые получила право назначать своих консулов во все пункты Турции, "где они признаны будут надобным". В том числе и в Алеппо.

Кукурузина

Основное занятие христиан здесь то же, что и остальных халебцев – торговля. Только делают они это на порядок ловчее и успешнее. Народ здесь вообще предприимчивый. Даже ушлые арабы не выдерживают конкуренции. В этом я имел возможность убедиться своими глазами. По окончании службы, прихожанка храма - преклонных лет женщина вступила в ожесточенный спор с торговцем-бедуином о цене на один единственный початок кукурузы. Продолжалась «битва миров» минут тридцать. Не меньше. Наконец, деморализованный мощной атакой дамочки кочевник капитулировал. Женщина покинула поле боя победно зажав руке кукурузину. А славный сын арабской нации, горестно вздохнув, принялся подсчитывать понесенный убыток.

Об экономическом процветании христианской общины Халеба можно судить по его северным предместьям. Здесь, в старинных домах, богато отделанных в восточном стиле, с внутренними двориками, бассейнами и фонтанами, изящными цветниками и садиками с лимонными и апельсиновыми деревьями проживают халебские буржуа. Большинство их - наши собраться по вере. Те же арабы, уверовав в Христа как правило сильно меняются. Они становятся более открытыми общемировым ценностям, лучше обазованы и придерживаюстя прогрессивных взглядов. Результат - представители общины как правило живут более зажиточно, чем большинство мусульман.

Они работают в основном врачами, преподавателями, юристами, банковскими служащими, занимаются оптовой торговлей. Успех объясняется, и вырабатывавшейся веками корпоративной «спайкой». Со времен арабского завоевания городские общины православных выработали четкую внутреннюю организацию. Во главе стоит элита в лице местного духовенства, глав корпораций, коммерсантов и чиновников-христиан. За исключением редких эксцессов, как правило вызванных униатской активностью, между последователями Христа из разных деноминаций господствуют отношения уважения и взаимовыручки. Нередки смешанные браки. На высшем уровне, представители всех одиннадцать течений христианства сообщаются между собой на заседаниях халебского Совета Архиепископов, где по слову апостолов они «составляют одну душу и один дух».

Глава 6. В катакомбах кемализма

Во времена Христа, Антиохия по значению и величине уступала только двум городам Римской империи – Александрии и, собственно, «вечному» Риму. Основал город Селевк – полководец Александра Великого. Высокие горы, географически выгодное положение на пересечении торговых путей из Европы в Азию, привлекали сюда персов, египтян, евреев, индийцев, арабов. Так было еще когда по этим узким кривым улочкам ходили апостолы Петр и Павел. Пестрая мозаика народов, верований и культур бросается в глаза и сейчас.

Бывшая столица римской провинции «Сирия», Антиохия нынче находится в Турции. Французские колонизаторы в тридцатые годы прошлого века передали туркам населенный преимущественно арабами санджак (провинцию) Хатай. Хатай или Антакья это современное название древней Антиохии. Территориальный спор не урегулирован до сих пор. Поэтому переезд через сирийско-турецкую границу напоминает диверсионный рейд по вражеским тылам. Повсюду на горных кручах вышки с автоматчиками, колючая проволока, ощетинившиеся пулеметами и пушками бетонные доты.

Все эти предосторожности, впрочем, оказались бесполезны против контрабандистов. Не доезжая километров пяти до контрольно-пропуского пункта, наш автобус тормозит среди безлюдных скал. Неужели поломка? Оказывается, нет. Двое бедуинов сидящих под деревом на циновках, вскакивают и подбегают к нам. В руках у них увесистые полиэтиленовые мешки черного цвета. Водитель отрывает заднюю дверь. На глазах у всех те начинают резво забрасывать груз в салон. Шофер ловит пакеты, и спешно рассовает их под свободные кресла на задних рядах. Один из мешков неожиданно лопается и из него на асфальт сыплются блоки сигарет «Мальборо», коробки с женскими духами, баллончиками с лаком для волос, еще что-то. Контрабанда. В Турции все это барахлишко будет стоить уже намного дороже. Незаконные «дьюти фри» поставки на рейсе Алеппо - Антакья стали, похоже, обычным делом. Срок, правда, за такие проделки дают не малый – до десяти лет. Но этих детей пустыни, похоже, ничем не испугаешь. Под градом ругательств «водилы» бедуины спешно разгребают выпавший товар.

«Командир» из под косматых бровей пристально смотрит на убегающую за гору дорогу: не вынырнул бы оттуда армейский джип. Наконец с погрузкой покончено. Трогаемся дальше. На границе уже «все схвачено». Поверхносный досмотр, - и вот уже таможня «дает добро». В Турции, через пару километров от КПП, канитель с мешками повторяется. Только в обратной последовательности. Горный серпантин. Небольшая пробка на перевале. И вот мы уже катим по плодородной долине реки Оронт.

«Подпольщики»

Натертая шлепанцем нога ноет нестерпимо - пятьсот километров по «дороге апостолов» дают себя знать. Рваные кеды отправились в мусорное ведро еще в гостиничном номере в Хомсе. Утешает только то, что и ученики Христа путешествовали в сандалиях. Так что для чистоты эксперимента это даже лучше. Вот только еще купить бы где-нибудь пластырь…

«Как дела?», - усатый янычар отставил в сторону недопитый стаканчик чая и предложил мне сесть на разноцветные подушки, которыми покрыт плетеный диванчик. «Прекрасно», - рефлекторно отвечаю я, и следую приглашению. Тот усмехается: «видать, не так уж хорошо, если вы в аптеке». «Верно», - вздыхаю я, и объясняю причину своего визита. Через секунду передо мной появляется такой же, как у него стаканчик с горячим напитком. На маленьком блюдце лежат ложечка и квадратный кусочек сахара - рафинада. Пока фармацевт отсчитывает дюжину пластырей, кручу головой по сторонам. Тесная коморка заставлена стеклянными стеллажами с пузырьками, пилюлями, таблетками. Двое приятелей аптекаря продолжают беседовать, сидя на коврике в углу и не обращают на меня никакого внимания. Оказывается, диванчик этот только для европейских гостей.

Выведав, что я из России, продавец приходит в неописуемый восторг: «Советский Союз!», «Ленин!», и почему-то - «Азек Айзимов»! Напоминаю ему, что СССР уже давно нет. Да и Айзимов, добавляю, – не наш писатель. Последнее сообщение и особенно то, что я - не коммунист, повергло его в шок. Но он тут же воспрянул духом: «Ну, Ленин-то конечно же русский?». «Да, - отвечаю я, - к сожалению». Тот не понял моей иронии и подзывает своих друзей. Что-то говорит им по-турецки. Те радостно трясут мне руку «Маркс!» «Энгельс!», «Интернационал!». «Мои друзья - тоже коммунисты», - объясняет аптекарь. Вот те на, тут целый подпольный обком действует. Открывшись мне, эти ребята нарушили собственные правила конспирации. Дело в том, что Коммунистическая партия в кемалистской Турции запрещена.

Они вроде как мирные интеллектуалы. Но есть и другие. Радикальные «леваки» занимаются не только тем, что водят под красными знаменами колонны бездельников и скандируют: «Долой фашистскую диктатуру!» или «Прекратить войну в Ираке!». Подпольная Коммунистическая партии Турции (марксистко-ленинская) ведет настоящую партизанскую борьбу против «прогнившего» режима. В частности, в этих горно-лесистых районах в восточной части страны. Этим объясняется обилие блок - постов и военных патрулей на дорогах вокруг Антакьи. Атаки на полицейские посты, убийства солдат, чиновников. Идеология, уничтожившая в России миллионы людей, прижилась и в Турции.

«Отец народа»

Пещеры и катакомбы, покрывающие горный склон на севере Антакьи, были вырыты последователями Христа в эпоху римской империи, чтобы укрыться от гонений языческих властей. В наши дни там никто не живет только по одной причине - некому. А так, политический климат мало изменился. Христиан в исламской Турции всего 0,1% от всего населения, хотя еще в начале ХХ столетия их насчитывалось не менее 20%. Кемалистские законы уравняли самых мирных на земле людей – христиан с находящимися под запретом идеологами красного террора. За это надо сказать «спасибо» отцу современной Турции – Мустафе Кемалю Ататюрку.

«Ататюрк» это псевдоним, в переводе с турецкого означающий «отец народа». Это никакое не преувеличение, а хорошо знакомый всем жителям нашей страны культ личности. Скульптуры и статуи основателя турецкой демократии украшают все площади и общественные здания. Фото усатого человека в папахе не менее популярны у водителей автобусов и таксистов, чем звезд эстрады. Тот же профиль отчеканен на турецких монетах – лирах. Слава эта заслуженна. Во время первой мировой войны бравый генерал Кемаль остановил наступление русских войск на Кавказе. Он же нанес поражение англичанам, поставив тем самым крест на их планах расчленить Турцию.

Но главное, Ататюрк провел реформы, образующие фундамент современного турецкого государства. С «темным османским прошлым» было порвано навсегда. Подобно Петру Великому он ввел в бывшей Османской империи европейскую одежду. Знаменитые фески – «символ невежества, фанатизма и ненависти к прогрессу» были запрещены. Так что я очень правильно сделал, купив этот головной убор с кисточкой в Сирии. Покончив с фесками, Кемаль Ататюрк принялся за освобождение «порабощенных женщин Востока». Им даже разрешили находиться на палубах паромов, которые пересекали Босфор (хотя раньше не выпускали из кают), позволили ездить в тех же отделениях трамваев и железнодорожных вагонов, что и мужчинам. Однако все эти свободы мало коснулись христиан Турции. Они как были, так и остались приниженным меньшинством. Только раньше это называлось «борьбой с неверными», а сейчас – «защитой светских основ конституции».

Седая «глава» Православия

Мальчишка лет десяти с облупленным носом, в рваной майке, закатанных до колен брюках, и пыльных сандалиях хватает мой рюкзак и бросается наутек. За ним по ведущей наверх горной тропе с гиканьем устремляется ватага таких же сорванцов. «Не волнуйтесь!», - останавливает меня старик-продавец сувениров, - они просто хотят показать вам древние пещеры». Словно в подтверждение его слов, один из «грабителей» вдруг отделяется от своей шайки и возвращается ко мне. Он протягивает «пальмовую ветвь мира», роль которой играет маленькая веточка горной полыни. Все попытки отбить у похитителей свою поклажу, с тем, что бы нести ее самому, оканчиваются безрезультатно. «Ноу, мистер!», - отбиваются они, и перебрасывая мой тяжелый рюкзак друг другу, бегут вверх по петляющей между валунов тропинке.

Поросшие колючим кустарником известняковые скалы изрыты множеством «нор». У одних вход высечен в форме квадрата. Другие обрамлены полукругом. Некоторые, настолько узки, что в них можно только протиснуться боком. Первые христиане спасались в этих местах от преследования римских властей. А затем в здешних пещерах поселились аскеты и отшельники. Кельи нередко расширялись и превращались церкви. В одной из них даже сохранились остатки колонн и истертых временем фресок. Когда в VII веке участились набеги арабов, строители отказались от украшения фасадов, чтобы не привлекать внимание незваных гостей. Так что при поверхностном осмотре очень трудно догадаться, что там, в глубине, спрятаны церкви, трапезные, кельи, жилища. Некоторые пещеры располагаются прямо друг над другом, как «многоэтажка». В момент опасности люди перебирались с нижних этажей на верхние, и затягивали за собой лестницу.

Как говорится в «Деяниях Апостолов», христиане вначале проповедовали Евангелие только иудеям. Но именно в этих пещерах на окраине Антиохии, впервые появились и первые обращенные из эллинов - уроженцев Кипра и Киренаики, коих «великое число обратилось к Господу». Главная заслуга в этом принадлежала апостолам Варнаве и Павлу (Савлу). Последний, после своего прозрения и обращения ко Христу покинул Дамаск и перебрался по просьбе Варнавы в Антиохию. Именно на них, как на будущих основателей Антиохийской Церкви указал Дух Святый, который сказал апостолам: «отделите Мне Варнаву и Савла на дело, к которому Я призвал их». В 37 году, то есть уже в течение первого десятилетия после Воскресения Христа, они основали в Антиохии Церковь. Согласно Священному Писанию, именно ее последователи «в первый раз стали называться христианами». До этого последователи Христа чаще всего именовали друг друга «учениками» и «братьями». Сделано это было для того, чтобы отделить себя от общей массы иудеев, которых тогда было много в городе.

Апостолы Павел и Варнава проповедовали Слово Божие не только язычникам – эллинам, но и своим собратьям – евреям. Некоторые из новокрещенных стали утверждать, будто христианином может быть только иудей. То есть, чтобы принять Христа язычникам сначала нужно стать иудеями и сделать обрезание. Проблема оказалась настолько серьезной, что для ее решения в Антиохию из Иерусалима срочно прибыл пламенный ученик Господа, апостол Петр. Наряду с Павлом он также считается основателем Антиохийской Церкви.

Ребята подводят меня к храму, где проповедовал тот, кому Иисус сказал: «ты – Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи Царства Небесного». Церковь представляет собой грот, где может поместиться десятка два человек. Фасад, отделяющий пространство пещерного храма от внешнего мира, представляет собой сложенную из известняковых блоков стену. Ее построили в девятнадцатом веке. Внутрь ведут три железных двери. Над ними в камне вырезаны ажурные розетки в виде восьмиконечных звезд и украшенного орнаментами креста. Все предельно аскетично – как внутри, так и снаружи. В древние времена это была лишь одна из множества пещер, черные входы которых зияют по сторонам от «Сент Пьер Килисеси». Так турки называют церковь Святого Петра. После некоторой борьбы ему удалось убедить сторонников обрезания отказаться от своих заблуждений. Да и кто бы сомневался. Зная искреннюю и вспыльчивую натуру апостола Петра, легко представить, как мощно под сводами грота звучали его обличающие заблуждения речи. Апостол Петр завершил создание в Антиохии церковной организации. Его епископство длилось целых семь лет.

В 451 году в Антихии был создан Патриархат. Значение его для православного мира было столь велико, что Святитель Василий Великий писал: «что для Вселенской Церкви важнее Антиохии? Она - глава, в случае здравия сообщающая то же и всему телу». Влияние антиохийского Престола распространялось не только на Сирию, Финикию, Палестину, Месопотамию, Киликию, Исаврию, Аравию и Кипр, но и далеко за пределы Римской империи – в Иран, Грузию, частично, Армению. Если пролистать церковный календарь, то буквально на каждой неделе отмечается память кого-нибудь из антиохийских подвижников. Например, Святитель Иоанн Златоуст родился в Антиохии и был там пресвитером до призвания на Константинопольскую кафедру; священномученник Игнатий Богоносец был одним из первых Антиохийских патриархов; преподобный Илларион Великий - основатель монашества в Палестине и первый наставник антиохийских иноков; преподобный Иоанн Дамаскин - богослов, приведший в систему христианское учение веры, церковный писатель, защитник иконопочитания.

С середины VII века Антиохия находилась под властью завоевателей, арабов-мусульман, которые всячески притесняли православных, отдавая предпочтение монофизитам (яковитам). Тяжело пришлось Антиохийской Церкви и в период владычества крестоносцев. А в XIII веке Сирия была завоёвана египетскими мамлюками. Антиохия была почти полностью уничтожена ,поэтому Патриаршию резиденцию пришлось перенести в Дамаск, где она находится и сейчас. Еще через триста лет город захватили турки. Сейчас в древнем центре Восточного Православия осталось всего около 1000 христиан. И число это продолжает неуклонно уменьшаться. Вообще, в сравнении с Сирией, турецким последователям Иисуса приходится несладко.

Нет, христианство в Турции официально не запрещено. Правящий здесь строй, получивший по имени основателя – Кемаля Ататюрка название «кемализм» формально предполагает свободу вероисповедания. Но если сто лет назад в одном только Стамбуле проживало более ста тысяч греков-православных, то сегодня их во всей стране насчитывается не более 3000. Греческое православное население Турции на грани исчезновения. Таковы плоды планомерной ассимиляции, которую турецкое государство проводит в отношении национальных и религиозных меньшинств страны. Немусульманские религиозные организации не могут официально приобретать какую-либо собственность. Та же, что уже имеется, в любой момент может отобрать государство. В итоге в этой «светской» стране сейчас 75 тысяч мечетей. И лишь около 70 православных святынь. Закрыв в 1971 году теологическую школу «Халки», турецкие власти нанесли удар в самое сердце православия. Церковь лишилась центра теологического изучения и обучения духовенства. Миссионерская деятельность в этой стране, нацелившейся на вступление в ЕС, так и вовсе запрещена. Вот лишь несколько фактов.

В провинции Риз за распространение Нового Завета недавно были арестованы двое молодых христиан. Формальный повод - у них не было разрешения родителей. Здесь, оказывается, это наказуемо, причем уголовно. По данным правозащитной организации Turkish World Outreach (TWO), дело рассматривается в эрзурумском суде. В случае обнаружения вины, им грозит тюремное заключение. Полиция время от времени проводит рейды на миссионеров, изымая у них литературу и закрывая курсы по религиозному обучению. Вот еще явления того же свойства: «32-летний новообращенный в христианство гражданин Турции Якуп Синдилли, подвергся нападению и жестокому избиению за распространение Нового Завета. Он впал в кому и находится в критическом состоянии». В Анкаре закрыли христианскую школу, а семеро ее иностранных работников были депортированы. Верующие в Иисуса постоянно получают сообщения о заложенных бомбах. Телевидение и газеты нередко возбуждают антихристианские настроения. Положение христиан в «свободной» Турции не многим отличается от времен, когда они укрывались от гонений в горах близ Антиохии.

Завтра мне улетать домой. Когда сажусь в «дальнобойный» автобус, автовокзал Антакьи провожает меня оркестром. Сегодня по всей Турции молодых людей забирают в армию. Эта страна является союзником США по войне в Ираке. Так что кое-кому из этих кучерявых парней, возможно, придется служить в «горячей точке». Жены и матери рыдают навзрыд. Друзья-приятели, оставшиеся на гражданке, смотрят на новобранцев как на героев. Родители – подбадривают приунывших. Некоторые, положили друг другу руки на плечи, и образовав кольцо, пляшут, двигаясь по кругу. В середине хоровода усатый старик в феске свирепо стучит в барабан, а мальчишка лет десяти выдувает из свирели пронзительные звуки. Воинственное, первобытное зрелище. Наверное, так же когда-то провожали и новобранцев на войну с Россией.

Автовокзал Антакьи провожает меня оркестром. Сегодня по всей Турции молодых людей забирают в армию. Эта страна является союзником США по войне в Ираке. Так что кое-кому из этих кучерявых парней, возможно, придется служить в «горячей точке». Жены и матери рыдают навзрыд. Друзья-приятели, оставшиеся на гражданке, смотрят на новобранцев как на героев. Родители – подбадривают приунывших. Родители и молодежь, положив друг другу руки на плечи, и образовав кольцо, пляшут, двигаясь по кругу. В середине хоровода усатый старик в феске свирепо стучит в барабан, а мальчишка лет десяти выдувает из свирели пронзительные звуки. Воинственное, первобытное зрелище. Наверное, так же когда-то провожали и новобранцев на войну с Россией.

В наши дни, помимо Ирака, хватает у турецкой армии проблем и внутри страны. Как раз накануне, средиземноморские курорты Турции сотрясла серия взрывов. Ответственность на себя взяли курдские боевики. В провинции Хатай административным центром которой является Антакья (Антиохия) довольно много курдов. Здесь начинается граница несуществующего государства Курдистан, ради создания которого боевики Оджалана пролили немало своей и чужой крови. Сейчас руководитель боевиков отсиживает пожизненный срок в тюрьме. Но его сподвижники отнюдь не намерены складывать оружие. Главная цель турецкого присутствия в северном Ираке в том-то и состоит, чтобы не допустить образования там курдского государства. К нему сразу захотят присоединиться несколько миллионов турецких курдов. Тогда распад страны станет необратимым. Вот и получается, что хотя после Первой мировой войны, этому народу мировым сообществом и была обещана собственная родина, тем не менее 25 миллионов курдов живут на земле своих предков, разделенные между Турцией, Ираком, Ираном и Сирией.

В начале двадцатого века в Турции курдов резали вместе с христианами и армянами. Режим Саддама Хучейна травил их газами. Во время Войны в Заливе, президент Джордж Буш призвал иракских курдов восстать против «багдадского тирана». Когда они восстали, надеясь на независимость, Белый дом отказалась от них, и они были разгромлены саддамовской армией. Напомним, что курдом был неустрашимый Салах ад Дин – победитель крестоносцев. А сейчас у этого народа отобраны даже фундаментальные права – говорить на родном языке и создавать свои культурные общества. Заваренный Ататюрком турецкий «плавильный котел» народов продолжает бурлить.

Эпилог

Проснувшись солнечным утром в гостиничном номере в Анталье, я первым делом включил телевизор. Телеканал CNN передавал репортаж о взрыве «шахидками» - камикадзе сразу двух российских самолетов Ту-154 под Тулой и Ростовом. Через четыре часа мой лайнер должен оторваться от земли и взять курс на Россию… Религиозный экстремизм больше не признает границ. Поэтому возвращение домой больше не вселяет чувства безопасности. Разделись мир на два смертельно враждующих лагеря – ислама и христианства, и Россия тоже не сможет остаться в стороне от этой фатальной битвы. Решение проблем по типу Нью-Йорка или Ирака, не сулит человечеству ничего кроме гибели. И многие, не только на Востоке, но и на Западе предпочитают идти этим самоубийственным путем. А ведь выход есть. Пройдя по дороге апостолов от Дамаска до Антиохии, могу сказать совершенно точно – на Земле существует место, где две мировые религии прекрасно ладят друг с другом. Это страна, про которую кто-то справедливо сказал: «у каждого человека есть две родины, и одна из них – Сирия». Очевидно, поэтому, еще не вернувшись в Москву, я уже начал непреодолимо скучать по ней. Секрет сирийского «магнетизма» прост. Жители этой страны читали Библию и Коран немного внимательнее, чем другие. Поэтому они поняли, что древние книги учат одному и тому же – любви к Богу и ближнему. А раз так, то и враждовать ни к чему. Все еще не верите? Поезжайте - убедитесь сами…