Фредерик Брюс

ИРОД АНТИПА, ТЕТРАХ ГАЛИЛЕИ И ПЕРЕИ

Оп.: F.F. Bruce, "Herod Antipas, Tetrarch of Galilee and Peraea," The Annual of Leeds University Oriental Society 5 (1963/65): 6-23

Перевод (с) judaea.ru - 2008 г.

Ирод Великий, объявленный царем над евреями римским сенатом в 40 г. до н.э. по представлению Антония и Октавиана, фактически начал царствовать тремя годами позже, после того, как с помощью Рима сместил Антигона, последнего царя из династии Хасмонеев, который правил как священник-царь все это время при поддержке Парфии. В следующие тридцать три года Ирод правил царством твердой рукой, проявляя все это время полную лояльность Риму вне зависимости от того, кто бы ни был представителем римской власти на Ближнем Востоке в разные моменты. До сражения при мысе Акций (Actium) (31 г. до н.э.) он пользовался дружеским расположением Антония, на которое не смогли бросить тень даже алчные намерения Клеопатры по поводу Иудеи. После Акций Октавиан (известный с того времени как император Август) осознал, что Ирод может быть лояльным и полезным ему в той же степени, как был Антонию, и признал его царствование. Династия Иродианов, несомненно, оправдывала политику Рима по управлению отдельными национальными группами опосредованно через местных монархов, а не при помощи наместников провинций. Местный монарх вызывал большее отвращение, которое иначе было бы обращено против Рима, и Римская империя пользовалась преимуществами такого устройства. Чтобы приобрести некий цветистый титул царю евреев, Ирод в начале правления женился на хасмонейской принцессе Мариам (Mariamme). Этот брак никак не улучшил имидж Ирода в Иудее, но дети Мариам, в венах которых текла кровь Хасмонеев, пользовались расположением евреев, которым не пользовался их отец. Двое из них, носившие «правильные» хасмонейские имена Аристобул и Александр (Aristobulus and Alexander) , в раннем возрасте были названы Иродом его наследниками. Их мать была казнена безумно ревнивым мужем, когда они были маленькими мальчиками (29 г. до н.э.) , но они получили образование, подобающее коронованным особам. Однако, в свое время они также пали жертвами подозрений Ирода и были казнены в 7 г. до н.э. Подозрения Ирода в отношении этих двух сыновей подогревались их старшим сводным братом Антипатром, сыном Ирода от первой жены, Дорис (Doris) , которую он бросил тридцать лет назад, чтобы жениться на Мариам. Теперь, когда сыновья Мариам были не у дел, Антипатр удовлетворил свои амбиции и занял их место наследника трона. Несомненно, он должен был фактически править совместно с отцом. Но ревность Ирода была вскоре направлена против Антипатра, которого он заподозрил (справедливо или нет) в планировании покушения на свою жизнь. Поэтому Антипатр был лишен статуса наследника в пользу одного из сводных братьев, Ирода (Herod) , сына второй Мариам (дочери первосвященника Симона Бетуса (Simon Boethus) , на которой Ирод женился в 23 г. до н.э. после первой Мариам). Но в 5 г. до н.э. этот сын также попал в немилость, его мать развелась и его дед был смещен с должности первосвященника. Младший сын Ирода, Андпас (Andpas) , теперь назывался наследником трона. Антипа был сыном Ирода от второй жены, самаритянки по имени Малтаке (Malthake). От Малтаке у Ирода был еще старший сын, Архелай (Archelaus) , но на этом этапе Ирод «пропустил» его, поскольку его разум был отравлен Антипатром. К этому времени Ирод был в тисках последней болезни, которая окончилась его смертью в 4 в. до н.э. За четыре или пять дней до смерти он отдал приказ о казни Антипатра, но, похоже, поменял еще раз мнение о наследовании. Согласно его последней воле и завещанию царство было поделено между тремя его сыновьями. Антипа должен был править Галилеей и Переей в качестве тетрарха, его полный брат Архелай должен был получить Иудею (включая Самарию и Идумею) с титулом царя, тогда как Филипп (Philip) , сын Ирода от еще одной жены (Клеопатры из Иерусалима) назначался тетрархом на территории, которую Ирод получил от Августа восточнее и северо-восточнее Галилейского озера. Воля Ирода не могла быть исполнена до тех пор, пока ее не одобрил Август. Антипа, Архелай и, позднее, Филипп направились в Рим, чтобы убедиться, что их требования правильно переданы императору. Антипа несомненно их исказил, соперничая со своим братом Архелаем в претензиях на царство, и был поддержан многими членами царской семьи и остальными - "... не столько... " как пишет Иосиф (Флавий) , "... потому, что они любили Антипу, а потому, что ненавидели Архелая." Пока братья проталкивали свои прошения в Риме, Малтаке, мать Архелая и Антипы, которая была там с ними, умерла. В то же время было множество попыток поднять восстание в Палестине, Иерусалиме и других местах. В Галилее, например, мятежник по имени Иуда (Judas) (отец которого, Иезекия (Hezekiah) был казнен Иродом сорока годами раньше) напал на дворец в Сепфорисе (Sepphoris, Ципори) и захватил склад оружия. Это восстание было подавлено Варом (Varus), имперским легатом Сирии, который прошел на юг с двумя легионами для усмирения бунтующих районов Палестины. Август, выслушав представителей разных сторон, в том числе и делегацию Иудеи, которая просила об избавлении от правления Иродиана в пользу римского правителя (странное пожелание в свете последующих событий), утвердил основные положения воли Ирода, кроме того, рекомендовал Архелаю удовольствоваться титулом этнарха (ethnarch) вместо царя. За девять лет на должности этнарха Иудеи Архелай проявил себя чрезмерно жестоким - он обладал всеми недостатками своего отца, но лишь малой толикой его административных и дипломатических способностей - и в 6 г. н.э. он был смещен. Иудея (вместе с Самарией и Идумеей) была понижена в статусе до римской провинции третьего класса, управляемой префектом или прокуратором в ранге всадника, назначаемого императором. Филипп правил своей тетрархией на северо-востоке безо всяких происшествий в течение тридцати семи лет до смерти в 34 г. н.э. Антипа, о котором идет речь, умело правил Галилеей и Переей в течение сорока двух лет в интересах Рима, и, возможно, делал бы это еще дольше, если бы не обстоятельства, на которые он не мог повлиять.

Насколько хорошо Антипа служил интересам Рима, можно оценить по отсутствию восстаний или открытого неповиновения на любом уровне в двух регионах его тетрархии в эти годы. Волнения, которые приключались в Иудее, когда та стала римской провинцией, никак не влияли на Галилею или Перею, хотя даже Иуда, который поднял восстание в Иудее в это время, был в некоторой степени жителем Галилеи, согласно Луке и Иосифу Флавию. (Являлся ли он тем самым Иудой, который поднял восстание в Сепфорисе девятью годами раньше, неясно). Хотя Антипа не получил титула выше, чем тетрарх, за все время своей общественной карьеры, непосредственные подчиненные называли его царем, особенно (что несомненно) когда говорили на арамейском, на котором „малка" („malka") - термин, имеющий более широкое значение, чем латинский „rex" и даже греческий „басилеос„. Такое свободное именование отражено в Евангелии от Марка, который (как и несколько расширивший трактовку Матфей) говорит о нем, как о „царе Ироде"; тогда как точный Лука, как и Иосиф Флавий, называют его „Ирод тетрарх". Антипа был самым талантливым из сыновей Ирода. Как и отец, он был сторонником эллинистической культуры и великим строителем. Его главной стройкой был город Тверия (Tiberias) , который он назвал в честь императора Тиберия (22 г. н.э.), на западном берегу Галилейского озера. Это был в основном нееврейский город, и, поскольку он был построен на месте кладбища, еврейские подданные считали его нечистым. Но позднее еврейские сомнения были преодолены, и Тверия стала знаменитым местом раввинистических учений. Еще до конца первого века озеро, на котором стоял город, стали называть в честь него - Тиберианское озеро (Lake of Tiberias). Антипа также перестроил Сепфорис, который был разрушен во время боев в процессе восстания в 4 г. до н.э., и переименовал его в честь Августа. На подконтрольной территории Трансиордании он перестроил Бейт-рамт (Beth-ramphtha) (Beth-haram в Ветхом Завете) , который был сожжен повстанцами в 4 г. до н.э., и сделал его укрепленным форпостом против Набатейского царства. Город назывался сначала Ливия (Livias) (в честь принцессы Ливии) , а затем Юлия (Julias) (в честь принцессы Юлии). Это была некая спорная территория между Переей и Набатейским царством, которая была яблоком раздора между двумя государствами, и вынудила Антипу возвести все возможные фортификационные сооружения на границе с набатеями. В начале своего правления он женился на дочери набатейского царя Ареты IV (Aretas IV) (9 г. до н.э. - 40 г. н.э.) , но, прожив с ней двадцать или более лет, перенес интерес на другую даму. Однажды в поездке в Рим он остановился вместе с братом Иродом (сыном второй Мириам), который был женат на собственной племяннице Иродиаде (Herodias) (дочери Аристобула, сына Ирода Великого от первой Мариам). Антипа влюбился в Иродиаду и предложил жениться на ней; она приняла предложение с условием, что тот разведется с набатейской принцессой. Но та их опередила; почувствовав, к чему идет дело, она устроила перенос своей резиденции в Махареус (Machaerus), перейский дворец-крепость неподалеку от границы с Набатейским царством и оттуда воспользовалась возможностью перебраться на территорию, принадлежащую ее отцу. Арета был весьма задет оскорблением, нанесенным его дочери, и ожидал удобного случая отомстить Антипе. После того, как набатейская принцесса перестала стоять на пути, Иродиада стала жить с Антипой как жена. Иосиф Флавий утверждает, а евангелисты намекают, что ее первый муж был еще жив, когда она вышла за Антипу. В старославянском тексте (Slavonic text) Иосифа Флавия говорится, что на тот момент он, несомненно, уже умер, но этот текст (неточный пересказ текста от Марка vi 17) путает ее первого мужа с Филиппом Тетрархом и не претендует на наше доверие. Однако, даже если ее первый муж умер до брака с Антипой, это все равно выглядело бы оскорбительным в глазах евреев. Женитьба дяди на племяннице была приемлема с точки зрения фарисейских законов (но не с точки зрения трактовки Ессена (Essene)[видимо, речь идёт о ессеях - прим. к эл. тексту Я.К., 2010 ]), но брак между мужчиной и вдовой его умершего брата был запрещен, кроме специальных случаев левирата (levirate) , когда умерший не оставил детей, которые унаследовали бы его имя. А у Иродиады и ее первого мужа был, как минимум, один ребенок, Саломея (Salome). Несколькими годами ранее был большой скандал из-за Архелая, брата Антипы, который женился на Глафире (Glaphyra) , бывшей жене его единокровного брата Александра, казненного Иродом в 7 г. до н.э. Но Антипа усугубил свой проступок женитьбой на жене брата до того, как тот умер. Возможно, что именно об этом случае говорил Иисус, когда упоминал о женщине, которая "разведется с мужем своим и выйдет за другого, прелюбодействует". По еврейским законам женщине не разрешалось разводиться с мужем и выходить за другого, но разрешалось по римским, а Иродианы были подданными Рима. В любом случае, женщины из рода Иродианов были сами себе закон. Пятьюдесятью годами ранее, чем Саломея, сестра Ирода Великого развелась с идумейским мужем Костобаром (Costobar) , "не по закону ее страны" - как пишет Иосиф Флавий, - "а по собственному разумению".

III

Неизвестно, относились ли именно к Иродиаде слова Иисуса, тогда как по поводу слов Иоанна Крестителя никаких неясностей нет. Согласно Марку, он прямо сказал Антипе, что у того нет права жениться на жене брата. Марка поддерживает Лука независимой и более полной информацией о семье Ирода: Антипа, как он пишет, был осужден Иоанном "за Иродиаду, жену брата своего, и за всё, что сделал Ирод худого, прибавил ко всему прочему и то, что заключил Иоанна в темницу". Иосиф Флавий также описывает заключение и казнь Иоанна, хотя и не упоминает осуждения Иоанном этого брака. Он описывает Иоанна как "праведного человека, который убеждал иудеев вести добродетельный образ жизни, быть справедливыми друг к другу, питать благочестивое чувство к Предвечному и собираться для омовения. При таких условиях (учил Иоанн) омовение будет угодно Господу Богу, так как они будут прибегать к этому средству не для искупления различных грехов, но для освящения своего тела, тем более, что души их заранее уже успеют очиститься. Так как многие стекались к проповеднику, учение которого возвышало их души, Ирод стал опасаться, как бы его огромное влияние на массу (вполне подчинившуюся ему) не повело к каким-либо осложнениям. Поэтому тетрарх предпочел предупредить это, схватив Иоанна и казнив его раньше, чем пришлось бы раскаяться, когда будет уже поздно. Благодаря такой подозрительности Ирода Иоанн был в оковах послан в Махерон, вышеуказанную крепость, и там казнен." Содержащиеся в недавно найденных религиозных текстах из Кумрана (Qumran) пролило свет на упоминание Иосифом Флавием идеи Иоанна о крещении. Согласно Марку, хотя Антипа и схватил Иоанна, он крайне неохотно применил более жестокие меры против последнего, так как испытывал страх перед личностью, подобной Илие. Он полагал, что "он муж праведный и святой, и берёг его; многое делал, слушаясь его, и с удовольствием слушал его." (Прим. перев. Здесь текст синодального перевода явно не совпадает с английским текстом. He liked to listen to him, although the listening left him greatly perplexed "Он (Антипа) любил слушать его (Иоанна) , хотя это и приводило его в замешательство".) Но Иродиада не чувствовала подобного трепета, она стремилась получить голову Иоанна за то, что тот осудил ее замужество. Возможность удовлетворить свое желание (а также, вероятно, желание обезопасить свой статус, так как этот влиятельный проповедник убеждал народ в том, что ее брак ничтожен) вскоре представилась.

Марк сохранил красочный рассказ о пиршестве по случаю дня рождения Антипы, следствием которого стала казнь Иоанна.

«Настал удобный день, когда Ирод, по случаю [дня] рождения своего, делал пир вельможам своим, тысяченачальникам и старейшинам Галилейским, дочь Иродиады вошла, плясала и угодила Ироду и возлежавшим с ним; царь сказал девице: проси у меня, чего хочешь, и дам тебе; и клялся ей: чего ни попросишь у меня, дам тебе, даже до половины моего царства. Она вышла и спросила у матери своей: чего просить? Та отвечала: головы Иоанна Крестителя. И она тотчас пошла с поспешностью к царю и просила, говоря: хочу, чтобы ты дал мне теперь же на блюде голову Иоанна Крестителя. Царь опечалился, но ради клятвы и возлежавших с ним не захотел отказать ей. И тотчас, послав оруженосца, царь повелел принести голову его. Он пошел, отсек ему голову в темнице, и принес голову его на блюде, и отдал ее девице, а девица отдала ее матери своей.»

Марк не указывает, где проходило пиршество. На первый взгляд, оно было там же, где и содержался в заключении Иоанн, поскольку танцевавшая дочь Иродиады просит голову Иоанна немедленно и получает ее на блюде, очевидно, пока пир еще продолжается. В таком случае торжество проходило во дворце в Махареусе, где, как говорит Иосиф Флавий, Иоанн находился в заключении. И он несомненно прав, поскольку Иоанн действовал в Перее и нижней Иорданской долине, но (насколько известно) не в Галилее.

Но дальнейшее впечатление от версии Марка говорит о том, что пиршество происходило в Галилее: на нем присутствовали начальники и командиры, подчинявшиеся Антипе - его магнаты и килиархи (magnates and chiliarchs) - и главные лица Галилеи. Нет упоминаний о верхушке Переи, присутствие которых могло ожидаться на пиру по случаю дня рождения в Махареусе. В целом, наиболее вероятным кажется, что пир был в Тверии, и это впечатление, благодаря яркости повествования Марка, подтверждается тем, что голова Иоанна была доставлена девушке на блюде, пока гости еще присутствовали.

Шервин-Вайт (Mr. Sherwin-White) обнаруживает в описании Марком пира четкое проявление стиля второстепенных сирийско-палестинских правителей того времени. Магнаты составляли «внутренний круг» правительства Антипы; килиархи составляли иерархию его тетрархии: «Его гости числом только около батальона. Поскольку римский термин speculator начинает применяться в отношении правления Ирода, все в общих чертах его и напоминает. Изображается двор и правящие круги мелкого еврейского правителя под сильным влиянием Рима.»

Остается единственная проблема: идентификация танцующей девушки. Обычно из этой истории делают вывод, что, будучи дочерью Иродиады, она не была ее дочерью от Антипы. Единственная дочь Иродиады от первого мужа, ее дяди тетрарха Филиппа, известная как Саломея (Salome). Танцующая девушка из повествования Марка была, таким образом, отождествлялась с Саломеей. Но была ли это Саломея? Иродиаде было по меньшей мере тридцать пять лет в тот момент (поскольку ее отец был казнен в 7 г. до н.э.). Если обе они, она и ее дочь, как остальные женщины семьи Иродианов, выходили замуж примерно в шестнадцать лет, то Саломея вполне могла бы быть в позднем отрочестве и уже женой Филиппа-тетрарха к моменту смерти Иоанна Крестителя. Но Марк описывает девочку, достаточно маленькую и наивную, чтобы побежать спросить у матери, как ответить на щедрое предложение тетрарха. Таким образом, девочке было (с учетом рано созревающих женщин этой семьи) не больше двенадцати лет, а, может быть, и сильно меньше. Можно предположить, что принцесса нигде не упоминается, возможно, потому, что, как предполагает одна из трактовок Евангелия от Марка 6:22, дочь Антипы и Иродиады носила то же самое имя, что и мать.

Возражение, что принцесса царской крови не могла танцевать на пиршестве по случаю дня рождения Антипы для увеселения гостей, не стоит воспринимать всерьез. Нет данных, что в этом танце была какая-либо непристойность. Предположение о том, что это был т.н. «танец семи покрывал" не имеет обоснования в документах. От женщин из семейства Иродианов, разумеется, могли ожидать нестандартного поведения, но от них же всегда ожидали постоянного представления о том, чего требует честь семьи. Выражения, в которых Антипа дал столь щедрое обещание девочке, подобны тем, в которых император Калигула на роскошном пире, куда Агриппа пригласил его, предложил исполнить желание Ироду Агриппе, на что Агриппа ответил просьбой о том, чтобы Калигула отказался от идеи поставить собственную статую в иерусалимском Храме. В обоих случаях подчеркивается факт того, что обещание было дано в присутствии множества свидетелей. Перечисление обстоятельств, при которых человек может быть освобожден от выполнения опрометчивого обещания здесь не обсуждается; не религиозные убеждения заставили Антипу сдержать слово, а то, что оно было в столь однозначном виде дано в присутствии его высокопоставленных гостей. Если бы он не выполнил обещание (в первую очередь для спасения жизни Иоанна Крестителя) , то упал слишком низко в их глазах, чего не мог допустить. Вряд ли мнение Марка основывается на свидетельских показаниях. Просто упоминается, что казнь Иоанна неким образом стала следствием пира по случаю дня рождения Антипы в том году (29 г. н.э.). Лука, который знает о семействе Иродианов больше, чем любой другой автор Нового Завета, тоже пишет, что Антипа заключил Иоанна в тюрьму и обезглавил его, но опускает сцену пиршества.

Точность и относительно богатые знания Луки о семействе Иродианов могут быть следствием его знакомства с некоторыми людьми, которые находились в близком контакте с Иродианами. Он упоминает Иоанну (Joanna) , жену одного из чиновников Антипы, среди состоятельных женщин, которая поддерживала Иисуса и его апостолов во время скитаний. Более важно в текущей связи с упоминанием Манаэна ‘Manaen, синтрофос of Herod the tetrarch' в качестве одного из ведущих учителей и пророков церкви Сирийской Антиохии (Syrian Antioch) примерно в 47 г. до н.э. Хотя синтрофос здесь значит «молочный брат» или, в более широком понимании, «компаньон» или «льстец», Лука, который сам был уроженцем Антиохии, вероятно нашел лице в Манаэна ценного информатора по поводу контактов Антипы и его родственников в раннехристианском сюжете. Незначительная часть информации, которую Лука сохраняет - то, что Иисус был предупрежден некоторыми дружественными фарисеями о необходимости покинуть владения Антипы: «В тот день пришли некоторые из фарисеев и говорили Ему: выйди и удались отсюда, ибо Ирод хочет убить Тебя. И сказал им: пойдите, скажите этой лисице: се, изгоняю бесов и совершаю исцеления сегодня и завтра, и в третий [день] кончу; а впрочем, Мне должно ходить сегодня, завтра и в последующий день, потому что не бывает, чтобы пророк погиб вне Иерусалима.» Это последнее замечание может показаться странным в свете того, что недавно был обезглавлен Иоанн Креститель, известный Иисусу в качестве пророка и даже более, вдалеке от Иерусалима и Иудеи. Но есть ирония в словах Иисуса: он знал, что не умрет, пока не выполнит свою задачу, а когда она будет выполнена, то умрет не на подвластной Антипе территории. Тем не менее, факт того, что Антипа должен был отнять жизнь Иисуса, не удивляет. Если деятельность Иоанна Крестителя вызывала у него беспокойство, то объявление нового царства Иисусом и его пророками должно было обеспокоить еще сильнее. «И сказал Ирод: Иоанна я обезглавил; кто же Этот, о Котором я слышу такое?» Он имел все основания для беспокойства и желания увидеть этого нового пророка, когда Иисус «призвав двенадцать, начал посылать их по два» по городам и селениям Галилеи, они возвещали о пришествии святого царства скорее со рвением, а не с осмотрительностью. А когда они вернулись обратно к Иисусу рассказать о сделанном, он немедленно повел их через восточную часть Галилейского моря, чтобы покинуть подконтрольную Антипе территорию. Но за ними следовали толпы возбужденных жителей Галилеи, которые были настроены заставить Иисуса стать их царем и вести их против Рима и его союзников. С большим трудом Иисус убедил их, что не собирается стать царем царей, как они хотели, но уже было совершено более, чем достаточно, для того, чтобы возбудить подозрения Антипы против него. Совершенно не удивляет, что Иродианы были настроены к Иисусу враждебно как в Галилее, так и в Иерусалиме. Кем именно были Иродианы - вопрос спорный, но наиболее разумная точка зрения полагает их ярыми сторонниками династии, основанной Иродом. В особенности сам Антипа, который продвигал интересы династии в Палестине и надеялся однажды увидеть всю страну возвращенной под власть одного из Иродианов - и почему бы не его самого? - как это было во времена Ирода Великого. Два раза Марк упоминает, как Иродианы и фарисеи невероятным образом объединились против Иисуса; этому вполне соответствует факт, что когда он пересекал Киннерет, ему было сказано, чтобы он предостерег своих апостолов от «закваски фарисейской и закваски Иродовой». Однако, ни Антипа, ни его последователи не преуспели в преследовании Иисуса, только один раз Антипа имел возможность увидеть его ненадолго.

Когда Иисуса привели на суд Понтия Пилата, прокуратора Иудеи, в начале апреля 30 г. н.э. (Прим. переводчика - датировка, видимо, исходит из исторических данных о том, что Ирод Великий умер в 4 г. до н.э., но до этого уже знал о рождении Иисуса), его обвинители утверждали, что он подстегивал недовольство властями на всем пути из Галилеи в Иерусалим. Пилат спросил, значит ли это, что он был жителем Галилеи, и, когда ему сказали, что это так, он отправил его к Антипе, который также присутствовал в Иерусалиме по случаю Пасхи. Единственным авторитетным источником по этому вопросу является Лука, который ссылается на этот факт в Части I своего повествования и дает повторную ссылку в Части II. Из дальнейшего можно понять, что Лука имел какой-то особый доступ к информации об Иродианах, не только об Антипе. Согласно Луке, Пилат «... спросил: разве Он Галилеянин? И, узнав, что Он из области Иродовой, послал Его к Ироду, который в эти дни был также в Иерусалиме. Ирод, увидев Иисуса, очень обрадовался, ибо давно желал видеть Его, потому что много слышал о Нем, и надеялся увидеть от Него какое-нибудь чудо, и предлагал Ему многие вопросы, но Он ничего не отвечал ему. Первосвященники же и книжники стояли и усильно обвиняли Его. Но Ирод со своими воинами, уничижив Его и насмеявшись над Ним, одел Его в светлую одежду и отослал обратно к Пилату. И сделались в тот день Пилат и Ирод друзьями между собою, ибо прежде были во вражде друг с другом.» Вопрос о «юрисдикции Иродиана» позднее обсуждался м-ром Шервином-Вайтом (Mr. Sherwin-White). Он ссылается на дискуссию Моммзена (Mommsen) в «Римском праве» (Romisches Strafrecht) , основанную на тексте Цельсуса (Celsus), относящемуся к началу второго века н.э.: «non est dubium quin, cuiuscumque est prouinciae homo in qui ex custodia producitur, cognoscere debeat in qui ei prouinciae praeest in qua agitur" (несомненно, независимо от того, жителем какой провинции является доставленный из тюрьмы, суд должен совершаться прокуратором той провинции, где были совершены соответствующие действия»). Моммзен предположил, что эта практика заменила более раннюю, при которой обвиняемый после предварительного расследования отсылался для суда туда, где он проживал. Но эта более поздняя практика была скорее исключением, несколько случаев которого известно во втором веке, и о котором упоминавшийся Цельсус мог объяснить только особыми обстоятельствами (ex causa). Спустя двадцать семь лет после суда над Иисусом, когда Павел был отправлен к прокуратору Феликсу в Кейсарию, тот спросил, жителем какой провинции он является, и, когда Павел сказал, что Киликии, то прокуратор ровным счетом ничего не сделал для передачи дела легату Сирии-Киликии, но принял решение сам, поскольку основным пунктом в обвинении Павла было утверждение о попытке осквернить Храм в Иерусалиме, который находился в провинции, подконтрольной Феликсу. (В связи с этим стоит отметить, что утверждение о попытке осквернения Храма не упоминается в связи с обвинением Иисуса перед Пилатом, хотя ранее оно выдвигалось первосвященником на предварительном расследовании.)

Есть вероятность того, что Пилат вовсе не был обязан отослать Иисуса к Антипе, но сделал этот любезный жест, когда узнал, что некоторые из преступлений, в которых обвиняли Иисуса, были совершены на территории Галилеи. Антипа мог унаследовать некоторые особые права экстрадиции, пожалованные его отцу Августом, но прежде, чем ими воспользоваться, следовало получить разрешение. В любом случае, если жест Пилата был любезностью, то Антипа его оценил, но был достаточно мудр, чтобы не рассчитывать на это. Он признавал верховную власть римского наместника и, после безуспешных попыток заставить Иисуса сказать или сделать что-нибудь из того, слухи о чем достигли ушей Антипы, отослал его обратно к Пилату. Антипа очевидно позволил любезности Пилата смыть обиду, которую он имел когда-то на прокуратора, возможно, из-за того, что войска Пилата были чрезмерно жестоки по отношению к некоторым местностям управляемой Антипой Галилеи полугодом или годом ранее во время паломничества в Иерусалим, когда «их кровь смешалась с кровью жертвенных животных» во дворе Храма. Римский гарнизон постоянно находился в крепости Антипы, которая была расположена в северо-западной части храмового комплекса. Оттуда просматривался внутренний двор, соединенный с крепостью двумя лестничными пролетами. Когда что-либо похожее на восстание готовилось произойти на примыкающей к Храму территории, войска гарнизона могли его мгновенно подавить. Наверное, примерно так и было в тот раз. Пилат же, со своей стороны, мог испытывать неприязнь к Антипе из-за того, что последний вместе с членами семьи встал на сторону императора и против Пилата в ситуации с позолоченными табличками, описанной Фило (Philo). Пилат установил покрытые золотом таблички во дворце Ирода в Иерусалиме. На них не было запрещенных изображений, только надписи - того, кто посвящает, и того, кому посвящено. Когда евреи узнали об этом, хотя оно и не скрывалось особо, собрали представителей и направили к нему с требованием убрать таблички, как оскорбляющие религиозные чувства иудеев. Пилат был упрям. С одной стороны, он не желал убирать то, что установил, с другой боялся гнева императора, к которому евреи собрались обратиться напрямую.

Затянувшейся вражде между Пилатом и Антипой этим обменом любезностями был положен конец, и Пилат мог теперь сам произвести суд и признать Иисуса виновным, не нанеся при этом оскорбления Антипе, объявив, что тот не нашел свидетельств в подтверждение выдвинутых против Иисуса обвинений.

Разозленный тесть Антипы выжидал до 36 г. н.э., чтобы отомстить за бесчестье, причиненное его дочери. В том году он воспользовался возможностью вторгнуться в Перею и нанести сокрушительное поражение войскам Антипы. Иосиф Флавий повествует, что некоторые евреи видели в этом поражении божественное возмездие Антипе за преследование Иоанна Крестителя. Они действительно могли так думать, но невозможно сделать заключение, что казнь Иоанна должна была, таким образом, произойти раньше, чем сказано у евангелистов - примерно в 35 г. н.э. - более, чем на шесть лет. Фарисеи и многие другие евреи верили, что мельницы Бога мелят медленно: так, когда Помпей (Pompey) был убит в Египте в 48 г. до н.э., некоторые в Иудее вспомнили, как пятнадцатью годами раньше он кощунственно ворвался в святая святых в Иерусалиме, и увидели в его смерти знак божественного отмщения. В момент поражения Антипы от Ареты Иоанн был мертв всего половину того срока.

Когда новость о вторжении Ареты в Перею достигла Рима, Тиберий приказал Люцию Вителлию (Lucius Vitellius) , легату Сирии в 35-39 г.г. н.э., немедленно выступить и покарать Арету за акт агрессии против союзника Рима. Вителлий сделал соответствующие приготовления и выступил из Птолемеи (Ptolemais, Акко) в начале 37 г. н.э. с двумя легионами и множеством вспомогательных сил, направляясь в Петру (Petra) , столицу Ареты. Чтобы не оскорбить чувства евреев, он послал войска по южному пути вдоль моря, а сам с Иродом Тетрархом отправился в Иерусалим, где в это время был еврейский праздник, для принесения жертвы Б-гу. Во время этого визита (вероятно после пасхальных церемоний) Вителлий сместил Ионатана (Jonathan) сына Аннаса с поста первосвященника и назначил его брата Теофилия (Theophilus). (Tacitus, Annals vi 50.)

Но на четвертый день после приезда в Иерусалим Вителлий получил известие о смерти Тиберия. Поскольку император умер 16 марта, то праздник, если задаться таким вопросом, был Пасхой, которая приходилась в 37 г. н.э. на полнолуние 17 или 18 апреля. Новости о смерти императора, таким образом, потребовалось около пяти недель, чтобы достичь Иерусалима.

Новости такой важности посылались самым быстрым из доступных способов. В этом случае расстояние примерно в две тысячи миль (3200 км) проходилось со скоростью около шестидесяти миль (96 км) в день. В том году был Второй (добавленный для согласования с солнечным календарем) Адар. О смерти Гальбы (Galba) , как известно, стало известно в Александрии через 27 дней. (WILCKEN, Griecbische Ostraka, i 802). Письмо Гая Калигулы Петронию (Petronius) с призывом совершить самоубийство шло в Сирию три месяца из-за плохой погоды. Известие о смерти Калигулы (24 января 41 г. н.э.) прибыло на 27 дней раньше (Josephus, BJ ii 203). Неизвестно, насколько позже, чем письмо Калигулы, оно было отправлено. Имеется очень подробная информация о прибытии в Карнунтум (Carnuntum) на Дунае (Danube) новостей об удачной ставке Дидия Юлиана (Didius Julianus) на наследника империи 29 марта 193 г. н.э.. Они прибыли вовремя, чтобы Септимия Севера (Septimius Severus) объявили императором в Карнунтуме 9 апреля, преодолев 735 римских миль за одиннадцать дней. Способ - сушей или морем - практически не влиял на время доставки, так как в нормальных условиях средняя скорость античных судов была между четырьмя и пятью узлами, а имперская почта на суше могла развивать скорость около пяти римских (сухопутных) миль в час.

Как только Вителлий узнал о смерти Тиберия, он отозвал экспедицию против Ареты. Тиберий мог беспокоиться о благополучии лояльного Антипы, но Вителлий уже мог иметь основание знать, что новый император не разделяет этого беспокойства. Кроме того, у Вителлия имелась личную обиду на Антипу, и не было большого желания таскать для него каштаны из огня.

Тацит в шестой книге своих Анналов (Annals) рассказывает, как в 35 г. н.э. по наущению Вителлия подданные Артабана III (Artabanus III) , царя Парфии, восстали против него и перешли под покровительство Тиридата III (Tiridates Ill). Артабан был вынужден искать убежища на границе со скифами (Scythian border-lands). Но вскоре после этого он вернулся, воспользовавшись помощью скифских союзников, и Тиридату вместе с его сторонниками в свою очередь пришлось спасаться бегством.

Иосиф Флавий в восемнадцатой книге «Древностей» подытоживает эту цепь событий, более полно отраженную Тацитом, и продолжает повествованием, которое показывает, насколько полезным Антипа смог стать Риму:

«При известии об этом Тиберий пожелал заключить с Артабаном дружественный союз. Получив приглашение в этом смысле, старик охотно принял предложение. Тогда Артабан и Вителлий встретились у берегов Евфрата. На реке был сооружен мост, и посредине этого моста они сошлись, сопровождаемые каждый отрядом своих телохранителей. После того как они обо всем условились, тетрарх Ирод угостил их в роскошной палатке, которую он с большими расходами велел для этой цели соорудить на самой средине моста. Вскоре после этого Артабан послал Тиберию в качестве заложника своего сына Дария и отправил императору богатые дары. В числе последних находился также некий иудей Элеазар, человек семи футов роста, прозванный за это гигантом.

После того Вителлий вернулся в Антиохию, Артабан же в Вавилон. Желая, чтобы император от него первого узнал о получении заложников, тетрарх Ирод отправил к нему посланных с письмами, где все было в точности донесено, так что консуляру (Вителлию] не приходилось ничего прибавить к этому. Когда император известил Вителлия, что он уже все знает из донесения Ирода, Вителлий страшно рассердился, видя в этом поступке [Ирода] большее оскорбление, чем-то было на самом деле. Однако он подавил в себе гнев до тех пор, пока власть не перешла к Гаю Калигуле.»

Согласно Светонию (Suetonius) и Дио Кассию (Dio Cassius) , Калигула уже стал императором, когда было заключено это соглашение между Римом и Парфией. Описывая царствование Тиберия, Тацит об этом соглашении не упоминает;, а упоминает ли он о нем в рассказе о царствовании Калигулы остается неизвестным, потому что часть рукописи утрачена.

Можно подумать, что эта сделка была заключена после смерти Тиберия, но до того, как весть о ней достигла Сирии. Это исключает, однако, с точки зрения Иосифа Флавия, получение письма Тиберием от Антипы. Другой вариант может допускать, что история, рассказанная у Иосифа Флавия, относится к более ранней встрече Вителлия и Тиридата, и именно он ошибся, упоминая о ней, как о первой встрече для заключения сделки между Вителлием и Артабаном. Но в том, что не касалось личных интересов Иосифа Флавия, с учетом случайных деталей, настолько сильно говорящих в пользу его точки зрения, нет причины сомневаться в его точности. Д-р Е. Мэри Смолвуд (Dr. E. Mary Smallwood) возражала с высокой вероятностью, что вся часть, касающаяся Парфии, в том числе встречу на Евфрате, у Иосифа Флавия находится хронологически до его рассказа о более раннем визите Вителлия в Иерусалим (с последующим отзывом Пилата в Рим) , который, как она доказывает, был скорее в конце 36 г. н.э., а не во время Пасхи, как это сказано у Иосифа Флавия.

VII

Восшествие Калигулы стало началом конца Антипы. Это произошло благодаря в основном враждебности его племянника Агриппы и в меньшей мере из-за неблагоразумия его жены Иродиады. Вителлий также нашел способ удовлетворить свою неприязнь к Антипе. Агриппа был братом Иродиана, они оба были детьми злополучного Аристобула. Если кратко, то после смерти отца, Агриппа, бывший тогда еще ребенком, был отправлен учиться в Рим. Его мать, Береника была близкой подругой Антонии, вдовы старшего Друза. Сам Агриппа стал другом ее сына Клавдия (будущего императора) , младшего Друза (сына Тиберия) и других членов императорской семьи. Однако он настолько глубоко залез в долги, что навлек на себя неодобрение Тиберия, и, когда его протектор Друз умер в 23 г. н.э., ему пришлось вернуться в Идумею. Но когда его сестра Иродиада стала в качестве второй жены жить с его же дядей Антипой, она воспользовалась своим влиянием и раздобыла ему дом, пенсию и официальную должность (??????????) в Тверии. Позже, однако, он поссорился с дядей и вверил себя Флакку (Flaccus) , легату Сирии, в Антиохии (Antioch). Затем он переругался и с Флакком и вернулся в Рим, оплачивая старые долги, залезая при этом повсюду в новые. Теперь он пытался посеять в мозгу Тиберия подозрения относительно Антипы, но старый принцепс знал своего верного слугу слишком хорошо, чтобы верить подобной клевете. Агриппа был назначен опекуном внука Тиберия, Тиберия Гемелла (Tiberius Gemellus) (сына младшего Друза) и завязал близкую дружбу с внучатым племянником Тиберия, Гаем Калигулой, который должен был сменить его на посту императора. Неосторожное замечание, которое он сделал о наследовании дошло до ушей Тиберия, и последние полгода правления Тиберия Агриппа провел в тюрьме.

Со смертью Тиберия фортуна повернулась к нему лицом: Калигула освободил его из тюрьмы, в качестве компенсации наградил золотой цепью, равной по весу железной, которой Агриппа был скован и отдал ему территорию, которой его дядя Филипп правил в качестве тетрарха до самой смерти в 34 г. н.э. После смерти Филиппа его тетрархия была присоединена к провинции Сирия, но теперь она была дарована Агриппе вместе с территорией, расположенной севернее, которая раньше была тетрархией Лисания (Lysanias). С этими территориями Калигула даровал Агриппе титул царя.

Его сестра Иродиада теперь уговаривала своего мужа Антипу просить Калигулу поменять ему титул с тетрарха на царя. Более сорока лет Антипа правил Галилеей и Переей в интересах Рима, навлекая на себя злобу соседей и действуя как преданный агент и информатор в этой части мира. Получение Антипой на закате жизни титула царя могло бы быть небольшим вознаграждением за столь долгую и неблагодарную службу, которую он нес на благо Рима. Если новый император с такой готовностью пожаловал этот титул своему собутыльнику моту Агриппе, разумеется, он откликнется на куда более обоснованную просьбу Антипы на получение такой же почести.

Так советовала Иродиада, но Антипа, кого не зря называли «тот лис», сказал ей, что наиболее разумным будет оставить все, как есть. Но она настаивала, и, в конце концов, он отказался от своего, куда более хорошего замысла, в пользу поездки в Рим, чтобы обратиться с просьбой. Этим решением он обрек себя на гибель.

Вместо получение того, о чем просил, он потерял все, что имел. Агриппа послал Калигуле письмо, в котором настроил его против Антипы. Там было написано, что Антипа был сообщником Сеяна (Sejanus) до того, как-то т в 31 г. н.э. потерял власть, а теперь он вместе с Артабаном из Парфии организует заговор против Рима. Более того, в арсенале Антипы в Тверии есть запасы оружия для семидесяти тысяч человек.

Когда Антипа предстал перед Калигулой в Бае (Baiae) , тот как раз читал письмо Агриппы. Он поднял глаза и спросил Антипу, правда ли сказана об оружии в арсенале. Антипа не мог этого отрицать. Он был немедленно приговорен к ссылке в Лион (Lugdunum) в Галлию, его собственность и территории были конфискованы и вручены Агриппе (39 г. н.э.).

Что касается Иродиады, то император сказал ей, что предлагает следующее: он может относиться к ней, как к сестре своего друга Агриппы, а не как к жене врага Антипы. Она могла сохранить собственность и продолжить жить так, как привыкла. Но недостатки женщин семейства Иродианов были их достоинствами. Иродиада вскинула голову и сказала: «Нет, спасибо. Я отправлюсь в ссылку вместе с моим мужем.»

Так она сделала - и изгнанники Антипа и Иродиада вместе исчезли из истории.