Угощение и поглощение

Ранее

«Марфа же заботилась о большом угощении и, подойдя, сказала: Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? скажи ей, чтобы помогла мне» (Лк. 10, 40).

Марфа хлопотала не вообще об угощении, а о «большом» угощении — так синодальный перевод объяснил «поллин диакониан», «многое служение». Это лучше, чем «вся была поглощена услужением» (Рейлинг, 2000) — ведь можноо хлопотать, но совершенно не быть психологически «поглощенным». Наоборот: суета превосходно сочетается с рассеянностью. Все идет по привычке. Это только мужчине кажется, что женщина целиком «поглощена» хозяйством, а женщина-то хозяйничает и думает о мужчине, о детях, о многом... Марфа вот — думала о Марии, а вовсе не об угощении. Обзавидовалась. Как же трудно остановиться и поверить не только в то, что Мессия пришел, но и в то, что приготовления закончились и пора от полидиаконства, многослужения переходить к священству.

Традиционно противопоставляются Мария и Марфа как созерцание и деятельность. Но это не отменяет того, что психологически Мария — спокойствие, Марфа — тревожность. И вот здесь парадокс: на самом деле, беспокойна именно Мария, только у нее беспокойство глубже, о смысле жизни. Христиане всегда ведут себя наперекор большинству (спокойны, когда все нервничают, тревожатся, когда все благодушествуют), но это для того, чтобы оставаться юродивыми — указателями на вечность.

Вочман Ни (1984, с. 178) видел в Марфе — символ «плотского верующего», который служит Богу по своей воле, а в Марии — прообраз «духовного верующего», который исполняет волю Божию. Звучит красиво. Только вот чем дальше, тем отчетливее понимаешь опасность счесть себя знающим волю Божию.

Конечно, бывают чудные мгновения, когда делаешь нечто «не от себя», причем и по результатам, и по духу ясно, что это именно сверху. Обычно, кстати, подобные действия идут вразрез с самым человеческим — со справедливостью. Марфа ведь тоже Богу жаловалась, что несправедливо: почему Мария на нее перевалила свою работу? И действительно — несправедливо.

Только вот несправедливость бывает сатанинская, а бывает Божья. Как сатана пародирует Бога, так иногда и Бог пародирует сатану. Вот это самые сложные моменты в жизни. К счастью, они бывают достаточно редко. В этом неправда ханжей, которые полагают, что всегда знают волю Божию или, во всяком случае, всегда знают ее лучше окружающих, а потому нечего их слушать — пусть сами слушают.

Мария оправдана не тем, что переваливает на Марфу работу, а тем, что слушает. Если бы она пошла в кино, оправдания ей бы не было. Впрочем, иногда, может, и в кино Христос. Бердяеву идеи его замечательных христианских книг приходили в голову именно в кино. Воля Божия живая, она-то и ведет иногда с кухни, а иногда на кухню. Так что не нужно слишком озадачиваться тем, какой ты верующий: плотской или духовный. Надо спокойно принять как данность, что верующий я плотской, и молить Бога, чтобы Он уж как-нибудь Сам распорядился ситуацией.

История о Марфе и Марии вводит тему двойничеств. В патриархальном обществе мужчинам зазорно быть символами полярных свойств. Мужчина либо мужик, либо баба. Для психологических нюансов берут женщин. И тут Марфа — «мужик», а Мария — «женщина», но ей это не зазорно и даже наоборот.

Конечно, противопоставление Марфы и Марии как плохого и хорошего типов поведения — неверно, уже потому, что те же полюса активизма и пассивизма различимы и во зле. Зло — нечто, что имеет сущность, бытие, что-то личностное, тяжеленькое, искушающее? Или зло как ноль без палочки, зло как зеркало, возвращающее человеку его собственные соблазны?

Зло — нечто, подталкивающее человека, словно Марфа, которая осерчала, или зло — нечто, пассивно смотрящее на человека только поддакивающее ему, усиливающее его слова? Зло — лукавое или лукавый?

Если зло пассивно, то ему нужно противостоять пацифизмом, непротивлением силой, если зло активно, то ему нужно противостоять милитаризмом.

Богословы говорят и так, и так, причем иногда одни и те же. Поэтому манихейство, противопоставляющее зло добру, свет — тьме, близоруко. Противопоставление есть и внутри зла.

К сожалению, потому что будь зло однозначнее, с ним человек мог бы справиться и в одиночку.

 К счастью, потому что из тисков ленивой Сциллы и активной Харибды человек имеет возможность воззвать к Тому, в Ком нет ни активности, ни пассивности, а есть жизнь.

Далее