С.Аверинцев сразу после свержения Горбачёва написал (а в начале 1992 года опубликовал) статью в защиту руководства Московской Патриархии от обвинений в сотрудничестве с Лубянкой. Статья типичная: аналогичные тексты писали тогда А.Минкин, А.Кураев и другие. Причиной для выступлений стали документы Лубянки, опубликованные свящ. Глебом Якуниным. Аверинцев, в отличие от менее умных апологетов, подлинность документов не отрицал, сотрудничество архиереев с Лубянкой признавал.
В качестве оппонента Аверинцев избрал не священника, а женщину — Зою Крахмальникову. Способы защиты церковной номенклатуры вполне тривиальные: «все грешны». Грехи иерархов не составляют, говоря вычурным языком Аверинцева, «совершенно инородный нарост на теле полноты русского Православия».
Впрочем, засвидетельствовав почтение Крахмальниковой, Аверинцев предпочёл всё же главным оппонентом выставить и не её, а вовсе неофитов. Они якобы склонны к осуждению: «Так подросток, узнавший нехорошую подробность о своем обожаемом кумире, торопится зачислить его в изверги рода человеческого».
Между прочим, это было совершенно неверное утверждение. Большинство именно неофитов подпадают под другую характеристику Аверинцева: «Каждый осанистый архиерей казался им ангелом или святым». Архиереев-чекистов осудили в основном и прежде всего абсолютно секулярные люди, исходя из сугубо светской (но, тем не менее, валидной) этики.
В итоге Аверинцев, разумеется заверяющий публику в «серединности» своей позиции, вовсе никакой позиции не занимает. Он провозглашает теоретически: «Нужно, чтобы полнота церковного народа сохранила право эффективно предъявлять требования к чистоте жизни и учительства своих епископов». Практически же призывает ровно к тому же, к чему чекисты призывали диссидентов: критика-де должна быть «конструктивной». «Критикуемые должны знать, что не только любой их одиозный поступок, но и любое доброкачественное движение будет замечено и вызовет адекватную реакцию. Совсем иное дело — критика, направленная на безоговорочное моральное уничтожение своего объекта».
В качестве примера приводится пророк Нафан, который деликатно критиковал царя Давида. Правда, Давид увёл жену не у Нафана...
Архиереев, возглашает Аверинцев, «мы можем, и порой должны обличать, но не смеем «злословить», признавая как законную власть». Одна проблемка: почему-то ни он сам, ни примкнувшие к его авторитету «кочетковцы» никогда это право и долг не реализовывали. Причина проста: эти архиереи вовсе не намереваются слушать какие-то басни про критику и обличения, при малейшем намёке на критику они просто выгоняют взашей без суда и следствия.
Аверинцев изысканно, как соловей, описывал, как подобает относиться к недостойному архиерею: «Таинства, совершенные его недостойными руками до его законного извержения из сана, мы принимаем». Вполне разумная позиция. Только одна тонкость: архиерея Аверинцев и подобные ему абсолютно не интересует. Может принимать таинства, может не принимать. Пусть идёт на все четыре стороны — повсюду его будет ждать милиция, которая постарается не оставить ему выбора в смысле «приема».
К тому же, вопрос вовсе не стоит о том, «принимать» или не «принимать» таинства порочных епископов. Вопрос другой: принимать или не принимать таинства старообрядцев, таинства катакомбников, таинства из рук того же о. Глеба Якунина? Или «раскол» — преступление страшнее предательства?
Аверинцев не касался этой проблемы. В конце концов, он просто эмигрировал — как эмигрировали в 1990-е оо. Игнатий Крекшин, Мартирий Багин, Зинон Теодор. Уезжали и уже издалека возвещали лояльность. Правда, не все могут уехать, да и не все хотят.
Ответ же простой: да, и старообрядческие таинства — таинства, и катакомбные. Если уж проявлять смирение и кротость — то не только к сильным, но и к слабым, не только к большинству, но и к меньшинству, не только к конформистам, но и к нон-конформистам, не только тем, кто лишь говорит о благодати, но и к тем, кто дерзает жить по благодати. Но Аверинцев, кажется, такой кротости не осилил, и даже эту свою статью опубликовал — не в органе «МП», это понятно, но и не в российской светской прессе, а римо-католическом журнале. Для тех счастливых избранников, которые понимают, что благодать благодатью, а лояльность превыше alles.